– Вот давай вместе и поищем. Есть тут еще одно соображение, согласно которому в дело замешан и еще один человек… Подполковник Разин спрашивает, в каком положении ты нашел Мусу Бачаева. Где и в каком положении… Подполковник видел Мусу мельком, когда ты его в машину грузил, но ему показалось, что в того стреляли спереди. Значит, не в убегающего…

Лейтенант Джабраилов вдруг встал прямо, как необыкновенно вдумчивый телеграфный столб, и на целую минуту замер, соображая и вспоминая.

– Планкарту поселка дайте… – сказал требовательно.

Яковлев молча вытащил из ящика стола планкарту и развернул. Оба склонились над условными изображениями. Яковлев стал объяснять, не зная, насколько Джабраилов легко с картами обращается.

– Вот улица… БТР ехал вот так… Сначала по окружности от дома Али до улицы Мира, потом так… – длинный палец майора показал путь БТРа во время боя. – Ехал, уже обстреливая бандитов… Расстреливая… Вот здесь наше отделение… Где лежал Муса?…

Джабраилов показал.

– Вот этот дом…

Лейтенант над чем-то сосредоточенно думал, и майор не мешал ему. Молчание затянулось надолго.

– Так что скажешь? – не выдержал все-таки Яковлев.

– Во-первых, Мусе стреляли не в спину… Это точно… В него стреляли, когда он из калитки выходил… Из двора… Это дом его родственников… Но родственники сейчас в отъезде… Они уже четыре года где-то в России живут… Наверное, Муса за домом присматривал… И еще… Я не помню сейчас точно… Но, кажется, рядом с Мусой, когда я его забирал, автомата не было… Хотя автомат могли уже подобрать… Оружие подобрали быстро…

Майор Яковлев сел на свое место.

– Давай попробуем поразмышлять… Первое… Если Муса не был бандитом, то зачем Бурураев в него стрелял? Не видел, в кого стреляет? Это допустимо в запале, но… Сам понимаешь, необязательно… Процентов тридцать на такое можно отнести…

– Пятьдесят, – не согласился лейтенант. – Пятьдесят процентов… Ночь… Стрелял во все, что движется, в каждого человека… Другое дело, что Муса не должен был бы выходить из калитки и вообще из дома, если он ни при чем…

– Может быть… Не буду спорить… Ты как раз заметил второе, о чем я хотел сказать… Зачем Муса на улицу вышел, если не для того, чтобы к бандитам присоединиться… Он видел, что на улицах творится… Ни один нормальный человек не полезет под пули без необходимости… Да и ненормальный не полезет… И третье… Может иметь Муса отношение к похищению героина?

Джабраилов опять плечами передернул.

– Почему же не может? Если Али Бурураев позвал его, Муса мог пойти… Он вообще такой человек был… Добрый, что ли… Его все любили… Всюду у него были друзья… И друзья эти всегда Мусой пользовались… Его просили, он никому не отказывал… Его звали, он шел за компанию… Не для себя даже, а так…

– А среди боевиков у Мусы друзья были?

– А у кого их не было? И у меня много, а у Мусы вообще полно… Его все другом считали… Конечно, сегодня они проститься с Мусой не придут, потому что свою жизнь тоже ценят… Да и оцепление вокруг всего поселка выставлено. «Краповые» шуток не понимают… И потому не придут… По крайней мере, я так думаю…

– Проститься? – не понял Яковлев. – Почему именно сегодня?

– Сегодня будут хоронить Мусу…

– Что-то родственники спешат, тебе не кажется? – Майор хотел поймать любое несоответствие реалиям и специально искал факты, где такое несоответствие может присутствовать. На несоответствии и можно уловить зацепку для дальнейшего поиска, на любом странном, нелогичном поступке, на не вовремя проводимом мероприятии…

– Нет. У нас положено хоронить покойника или в день смерти, или максимум на следующий день… Это у вас через три дня, а у нас максимум на следующий… У каждой веры свои традиции… – Лейтенант Джабраилов еще раз показал майору, что тот не зря пожелал взять себе помощника из местных, потому что местные обычаи совершенно не знал. – Сегодня же, кстати, хоронят и старшего прапорщика Хромова…

– Ладно, пусть так… Мы со стороны посмотрим на похороны… Это можно?

– Там, среди спецназовцев, старший лейтенант есть… Он все время о женщинах спрашивает… На похоронах женщин не будет, и посмотреть можно… Только это опасно… У нас народ считает месть делом чести… Поэтому лучше смотреть издалека… А издалека мы сможем… Мы же должны проститься с Хромовым…

– Правильно… Мы обязаны пойти проститься с человеком, погибшим при выполнении служебного долга. Ладно… Я бужу подполковника Разина… Начинаем работать…

Виброзвонок, раздавшийся под импровизированной подушкой, подполковника Разина разбудил, несмотря на то, что был он коротким и единственным. Разин знал, что так звонит жена, чей номер он тоже оставил в списке «Избранное» телефонного меню. И потому тут же поднялся, вышел в коридор и набрал домашний номер.

– Саша… – голос жены показался обеспокоенным. – Что происходит?

– Что происходит? – не понял Александр Андреевич. – Ты, Лена, о чем?

И даже энергично головой помотал, чтобы окончательно проснуться и полностью включиться в разговор. И сразу же дало себя знать сердце – кольнуло остро, трижды, раз за разом. Со вкусом кололо, давая почувствовать себя и подумать о бренности жизни. Подполковник словно понял, о чем пойдет последующий разговор. Он и в самом деле понял…

– Сегодня с шести утра звонят какие-то люди, спрашивают, чем они могут помочь Тане… Вроде бы с сочувствием, но… С шести утра, понимаешь… Издеваются… Азербайджанцы…

– Почему ты решила, что звонили азербайджанцы? – конкретно переспросил Александр Андреевич.

– Акцент… Я же не глухая…

– Ты в состоянии различить, когда говорит азербайджанец, когда чечен?

– Нет… Но… Рауф же азербайджанец…

– Продолжай… – Подполковник Разин понял, что после звонков азербайджанцев Лена не стала бы спрашивать его о том, что происходит. Значит, произошло что-то еще.

– Потом разные люди звонили, тоже с акцентом… Спрашивали, когда ты приедешь…

– Ты им сказала?

– Сказала, что не знаю… Может, сегодня, может, через месяц…

– Правильно сказала…

Без «разгрузки» и без бронежилета достать из нагрудного кармана стеклянную трубочку с нитроглицерином легко. Разин быстро сунул в рот таблетку, пока никто его не видел. Заложило уши… Но слова жены он все же слышал и понимал хорошо.

– Потом уже другие люди стали звонить и требовать, чтобы я тебя вызвала как можно быстрее… Сказали, что у тебя срок командировки закончился и ты по собственной инициативе в Чечне застрял… И если ты не приедешь, Таню могут ждать большие неприятности…

– И что ты сказала?

– Я сказала, что у меня нет с тобой связи. Твой мобильник выключен…