– Как, чтобы боком – гроб поворачивают? – не понял старший лейтенант Васильевс.

– У нас гробы не делают, так хоронят… В белую ткань заворачивают…

– И какие материалы нужно, чтобы могилу сделать? – подполковник Разин попросил уточнения.

– Ну, иногда на уступы кладут бетонную плиту… Чаще доски… Чтобы землю на покойного не сыпать… Иногда нижние стены могилы под досками укрепляют цементом, чтобы не осыпались…

– Три рейса… И что он возил, проверяли? – Вопрос подполковника был обращен к старшему лейтенанту.

– Лопаты, как полагается, доски, два десятка кирпичей… Алебастр…

– Алебастр! – сказал Разин, привлекая внимание всех именно к этому материалу. – И много?

– Я как раз, когда в первый рейс груз проверял, удивился еще – зачем алебастр… Килограммов десять, наверное…

– Это я, похоже, виноват, – сказал лейтенант Джабраилов. – Мусе руку почти оторвало, просто на сухожилиях висела… Я подсказал, чтобы гипс сделали. Негоже телу без руки быть… Алебастр – это же строительный гипс…

– Тогда он вез бы алебастр домой, а он вез на кладбище… И не десять килограммов… Я так понял, он ехал на кладбище? – Разин опять к старшему лейтенанту повернулся.

– Сказал, что на кладбище…

– И ты не спросил, зачем на кладбище алебастр нужен? – вступил в разговор майор Известьев, тембром голоса показывая, что старший лейтенант допустил ошибку.

– Как-то неудобно было… Подумал, у всех народов свои обычаи…

– А в два других рейса что вез?

– Мы не проверяли, – сознался старший лейтенант. – Прицеп досками был накрыт. Может, под досками ничего и не было, не знаю…

– Лейтенант, когда похороны? – спросил Разин.

– Часа, наверное, через два…

– До этого загляни на кладбище… Возьми с собой майора Ялаева… Можно ему уже и проснуться… Официально вы пришли посмотреть, как будут хоронить убитых милиционеров… Попутно осмотри могилу Мусы Бачаева… Только неназойливо…

– Понял, товарищ подполковник. Разрешите выполнять?

– Действуй… И время не тяни…

Лейтенант ушел торопливо. Ему еще предстояло забежать в ментовское общежитие и майора Ялаева поднять с постели. Но майор, как показалось подполковнику Разину еще во время операции в горах, на подъем быстрый и должен поторопиться. По крайней мере, в горах он особой сонливости и медлительности, когда следует действовать оперативно, не продемонстрировал.

– Нам остается только ждать и подготовить посты… – Разин пододвинул ближе к себе планкарту поселка.

Кладбище находилось вовсе не за пределами Железнодорожного, а недалеко от центра. Устраивали кладбище, наверное, когда сам поселок был небольшим селом. Потом населения прибавилось, поселок разросся и окружил кладбище.

– Кстати, кто подскажет неграмотному, – спросил майор Известьев. – Почему поселок называется Железнодорожным, если здесь нет железной дороги?

– Когда-то сюда хотели вести железную дорогу и поселок переименовали. Раньше было какое-то местное название. Решили название стандартизировать… И даже построили здесь завод по изготовлению железобетонных шпал… Потом стало не до того, перестраивать, как мы все помним, страну начали, а название так и осталось… Шпалы, что сделать успели, сразу на фундаменты растащили… С перестройкой частное строительство здесь сильно начало развиваться… И так до начала войны… Когда практически прекратилось… И только сейчас опять начинают, только уже без шпал обходятся…

* * *

Заглянул в дверь майор Паутов.

– Вот он где! – хмыкнул при виде подполковника Разина. – А я уж надумал Яковлеву заявление писать о похищении нашего бессонного командира…

Разин несколькими фразами ввел в курс дела своего заместителя.

– Даже если он один раз возил алебастр, десять килограммов алебастра – это много… Для могилы столько не нужно, – согласился Паутов. – И памятники из алебастра, кажется, не лепят… Старлей, пойдем-ка со мной и подумай своей большой красивой головой над простейшим вопросом.

Старший лейтенант Васильевс встал.

– Куда? – спросил Известьев, привыкший сам своим подчиненным команды отдавать.

– Покажу я ему местный алебастр. Он, кажется, не весь взорвался… Пусть вспомнит цвет… Такой же был?…

Разин понял, что майор повел старшего лейтенанта Васильевса в гараж, с посещения которого и началась погоня за героином. Днем определить цвет и вспомнить пакеты, которые видел, легче, чем ночью.

– Дело, – согласился подполковник.

Вернулись ушедшие быстро.

– Эксперт говорит однозначно, – сообщил майор Паутов и положил руку на плечо старшему лейтенанту, которого и обозвал экспертом, – этот розовый, а тот был слегка сероватый…

– Словно с пылью смешан, – добавил старший лейтенант. – Но на пакетах там наклейка была… Слабо так прилепленная… «Гипс строительный»… Здесь наклеек нет…

– Наклейки местами поменяли… – сказал подполковник.

– И что там было? – Васильевс позволил себе поинтересоваться.

– Героин… – буднично объяснил майор Яковлев. – Всего должно быть пятьдесят семь килограммов героина…

У старшего лейтенанта дыхание перехватило.

– И я упустил…

– Успокойся, – майор Известьев за своего подчиненного готов был заступиться. – До тебя эту партию уже много раз упускали… Будем искать…

* * *

Лейтенант Джабраилов вернулся вместе с румяным майором Ялаевым. Даже более чем румяным. Щеки майора просто горели… Как старший по званию, майор и начал объяснять:

– Могилы для старшего прапорщика Хромова и лейтенанта Куркаева готовы… Ничего сложного нет – такую могилу выкопать. Земля там хорошая, глинистая…

И за этим сообщением последовала долгая пауза.

– А для Мусы Бачаева, как я понимаю, еще не готова, – сделал Разин естественный вывод из сказанного.

– Еще не готова… Там несколько человек работают, несколько вообще просто рядом вертятся. Внешне – без оружия. Мы хотели подойти… Нам сразу навстречу двинулись, обзывать начали, говорят, что мы, менты позорные, Мусу убили… Но актеры плохие…

– Конкретнее, – попросил майор Известьев. – Без недосказанностей… Мы не были здесь ночью, и потому не все можем понять…

– Концерт нам показали, товарищ майор, – уточнил лейтенант Джабраилов.

– Ничего не понял… – Известьев плечами пожал.

– Куда уж еще конкретнее, – улыбнулся башкирский мент. – Как это называется… Нормированная ярость… Один вроде бы бросается на нас, второй его удерживает и требует, чтобы мы ушли и не провоцировали их… А первый бросаться продолжает, но в меру, чтобы из рук второго случайно не вырваться… А еще двое рядом стоят – массовка, и только словами оперируют… Короче, не позволили нам к могиле подойти…