Закинув сумки к вахтеру, он мужик наш, всегда поможет, а мы его потом отблагодарим, полетели в столовую. Студентов слишком много. Мы точно не успели. Девочки уже явно на пути в аудиторию. И по какой дороге идти кто его знает. Есть три варианта: короткий, средний и длинный. До жути смешно. И когда не работает лифт самый быстрый маршрут накрывается медным тазом.

Макушки красавиц замечаем сразу. Они движутся в сторону короткого пути. Нам удается их перехватить под возмущенные вопли. Игорю подфартило намного больше, и он смог впихнуть Ксюшу в лифт, отрезая их от внешнего мира. Я же держу за плечи трепыхающуюся девушку под всеобщие изумленные взгляды. По глазам вижу, соскучилась, но будет упорно делать вид, что это не так. Слишком гордая и независимая, чтобы, признаться.

– Отпусти меня, отпусти! Предатель. Лжец, павлин неощипанный! Не хочу тебя видеть. Отпусти!

Стараясь быть как можно тише, Арина шипит на меня дикой кошкой, а мне это нравится. Распущенные волосы немного растрепались, глазки горят гневом. Потрясающе. Никогда ее такой не видел, но определенно хочу повторить еще. Изредка, для разнообразия жизни.

– Сначала поговорим, потом отпущу, – пытаюсь быть максимально резким и сухим, чтобы успокоилась, ведь хоть у одного из нас должна оставаться ясная голова на плечах.

– Ты издеваешься сейчас? Нам не о чем с тобой разговаривать, – похоже она забылась, что мы в коридоре и толпе зевак очень интересно, что же снова происходит между нашей парочкой. – Вали к своим метелкам, а меня оставь в покое. Я устала, слышишь мен? Я устала от тебя, от того хауса, что начался в моей жизни с твоим появлением. Отпусти, – последние слова она уже шептала, не глядя на меня.

Что творится в ее голове, о чем она? Я ничего не понимаю. К кому мне надо катиться? Хоть кто-то понял? Единственно, что реально понятно и видно – она устала. Причем не физически, на щеках румянец и первый загар, значит отдыхает, а морально исчерпана. И такая усталость самая страшная. Нервное истощение убивает весь организм.

– Арин, я ничего не понимаю. Ты можешь сказать, в чем я снова провинился? Все же хорошо было, но потом ты резко перестала отвечать.

– Тебе еще хватает наглости спрашивать? А сам не догадываешься? – ого, да она же шипит, как змея. Что произошло всего за несколько минут в нашей переписке?

– Нет, поэтому и спрашиваю, – нервные нотки девушки эхом отражаются в подсознании, заставляя вторить ее тону, но пока сдерживаюсь.

– Ой, вот только не надо строить из себя дурака. Не понимает он, как же. Шут!

– Арина, просто ответь. Что случилось? – хочется крикнуть в ответ, но вместо этого, цежу сквозь зубы, давая девчонке последний шанс нормально все объяснить.

– Нет, ну вы посмотрите на него. Еще и обиженного корчит из себя. Пусти, – и вскинув руки, она сбивает мои, отходя от меня на шаг.

Сумка с ее плеча, от резкого движения, падает, но ей удается поймать негодницу на сгибе локтя. Резко проводит по лицу ладонями, сгоняя наваждение и явно желая успокоить саму себя от резкого проявления эмоций. Жадно слежу за каждым движением и жду ответа. Пусть объяснит, потому что я действительно не понимаю, за что можно было так взъесться.

– Знаешь. Я все не могу понять, зачем тебе все это надо было, где ты настоящий? Там, в реальной жизни, где нет место такой простой девчонке, как я, или в наших переписках, скрытый от всеобщего внимания? Вроде головой понимаю, что раз выставляешь поцелуи с другой, значит я всего лишь забава, но душой… Душа не верит, ведь глупо бороться за внимание того, – и тут я ее обрываю.

– Какие поцелуи?

Ничего не понимаю. О чем вообще речь? Снова хватаю ее за плечи и всматриваюсь в карие глаза, горящие разочарованием, словно я сейчас упал в ее глазах ниже некуда.

– Какой же ты, гадкий. Не притворяйся. Не унижай меня еще больше. Ты сам выставил истории с поцелуем с Кирой, а теперь делаешь вид, что не понимаешь, о чем я говорю? Это жестоко, Марк. Очень жестоко.

После ее слов в голове сразу всплывает вечер воскресенья. Игра в фанаты на желания, а потом перерыв и падающая Кира с поцелуем. За сотовым в тот вечер не следил. Малышка не отвечала, и я просто кинул свой аппарат на общем столике. Видимо в тот момент кто-то и зашел в социальные сети, выставил сторис, зная, что практически не захожу туда. Нетрудно догадаться, кто автор подлости. И почему я спохватился о телефоне, когда покинул общее веселье? Вернулся ведь очень быстро, но для подлости хватило и пяти минут.

Что я там говорил о плане мести? Забудьте. Все к черту. Такая тварь ее не заслуживает. Я просто сделаю вид, что ее ждет грандиозный шухер. Страх – самое странное наказание. Мне есть чем занятья. Вот же подстава.

– Послушай, все это ошибка, так получилось. Выслушай, – обхватываю лицо ладонями, в надежде, что посмотрит в глаза, увидит в них правду, но она упрямо избегает взгляда, мотая головой.

– Нет! Я достаточно наслушалась! – и сбрасывает руки. – Что ты мне скажешь, Марк? Что? – вот теперь ее накрыла настоящая истерика. Слезы уже не прячутся в глубине, они прорвались наружу и им все равно на свидетелей. Им просто надо. – Оставь меня в покое, я устала от игр, мне больно, у меня есть сердце. Оставь его в покое. Ему итак больно.

Понимал, что если не предприму сейчас хоть что-то, то навсегда потеряю. Мне срочно надо исправить ситуацию, но как? Мы застыли друг напротив друга, и я решился на самое отчаянное, что можно предпринять в данной ситуации. Преодолел считанные шаги между нами и крепко прижав, поцеловал.

Поцеловал с отчаяньем, с мольбой, сжимая мягкие губы, которые не хотели мне отвечать.

Марк

Ну же, ответь мне, прошу. Пожалуйста. Дай понять, что все не зря.

Крепче прижимаю Арину к себе, стараясь показать всю свою боль, все желание быть с ней. Ну Паншина, никогда тебе этого не прощу. Только дай добраться. За каждую слезинку моей девочки ответите, причем за все то время, что доставляли ей неприятности. Про нас вообще молчу. Я сначала немного отыграюсь, а потом сделаю так, что будут бояться. Не факт, что урок на будущее будет усвоен, но я надеюсь.

Походит минута, и я понимаю, ничего не меняется. Майская просто позволяет сминать свои губы и все. Упираюсь лбом в ее лоб, разрывая поцелуй. Дыхание сбилось, и я не знаю, как начать. Только чувствую, что она тоже на грани. В голове девчонки явно происходит судебный процесс, на котором Марку Градову должны вынести приговор: любить его, или забыть.

– Прости, я дурак. Но не виноват. Все было случайно. Прошу, поверь мне. Я ее не целовал. Сама подумай, мы только помирились. Зачем мне портить то, что так хорошо начиналось? Пожалуйста, – глажу подушечками пальцев мягкие щеки, стирая с них слезы, – поверь.

Никогда не думал, что буду реагировать на плачь женщин. Поразительно. Но слезы Майской выворачивают душу наизнанку, выть хочется от того, что это из-за меня, пусть и косвенно. Поставь я Киру еще тогда на место, чтобы и сомнений не оставалось, ей никогда не быть рядом, сейчас бы было все намного проще. Не пришлось бы кусать локти от отчаянья. Ведь если Арина пошлет меня, то уже ничего не получится.