– Влюбилась ты, милая, давным-давно, но только сейчас призналась в этом самой себе, – спокойно возразил Роберт.

– Что за самоуверенность! – возмутилась Лучиана.

– Ничего подобного, – мягко возразил он. – Мы просто нашли друг друга – и это огромная удача.

– Знаю, – кивнула она.

Он взял любимую на руки, отнес к кровати и осторожно, словно драгоценность, опустил на шелковые простыни. Рывком сдернул с себя рубашку и лег рядом. Лучиана блаженно вздохнула и растворилась в пылких объятиях. Среди поцелуев и ласк они слились в единое целое, так что продолжение оказалось простым, естественным и в то же время восхитительно волнующим. Лучиана остро ощутила неведомую прежде полноту бытия: только с Робертом она поняла, какую огромную, ни с чем не сравнимую радость дарит чувство, свободно воплощенное во взаимном обладании.

– Люблю тебя! – выдохнула она.

– Люблю тебя! – эхом повторил он и начал двигаться все быстрее и быстрее, чтобы вместе с возлюбленной подняться на вершину блаженства.

Барак Кира прочитал письмо графини Лайл и остался чрезвычайно доволен полученными новостями. Хозяйка сообщала, что брат ее, синьор Лука Пьетро д’Анджело, осенью вернется домой, во Флоренцию, а магазин официально перейдет в ведение мастера Кира. Леди Лайл рекомендовала управляющего своему отцу, и глава флорентийской гильдии торговцев шелком счел необходимым прислушаться к мнению дочери. Таким образом, перед Бараком открывалось надежное будущее, а это означало, что теперь можно было подумать о женитьбе.

Однако мастера Кира всерьез тревожило одно обстоятельство: ему очень не нравились люди, с которым свел дружбу молодой синьор Пьетро д’Анджело. Больше того, один заслуживающий доверия знакомый рассказал, что это не просто гуляки и прожигатели жизни, а опасные смутьяны. Лука был иностранцем и к тому же человеком военным, а потому не мог понять, какими ужасными последствиями чреваты неуважительные разговоры о короле Генрихе VII. Но больше всего Барака пугало то, что простодушный господин Лука и сам начал разделять крамольные взгляды.

– Нынешний король не обладает законным правом на престол, – заявил однажды молодой флорентинец. – Он узурпатор.

– Нет, – возразил мастер Кира со спокойной уверенностью. – Наследственное право Генриха, конечно, не столь прямолинейно, как притязание сына герцога Кларенса, однако обусловлено родословной его матушки, которая доводится правнучкой третьему сыну короля Эдуарда III – Джону Гонту – и его третьей жене, Кэтрин Суинфорд. Старший сын Гонта стал королем Генрихом IV. А бабушка короля, французская принцесса, вышла замуж за Генри V.

– Голову можно сломать, – ответил Лука. – Откуда вы все это знаете?

– Я – англичанин, – последовал ответ.

– Вы – еврей, – возразил синьор Пьетро д’Анджело.

– Но еврей английский, – с достоинством подчеркнул Барак.

– И при этом явный сторонник Ланкастеров, – заметил флорентинец.

– Члены нашей семьи считают себя верноподданными английской короны. – Мастер Кира нисколько не стушевался. – Вставать на ту или иную сторону крайне неразумно для еврея, а потому мы издавна принимаем и поддерживаем существующую власть.

– Но если бы вы могли свергнуть узурпатора, разве не захотели бы это сделать? – продолжал провоцировать Лука.

– Моя основная задача – обеспечить наилучшее представительство в Лондоне флорентийской гильдии торговцев шелком, – пожал плечами Барак. – Ваша сестра написала, что когда вы, почтенный синьор Пьетро д’Анджело, вернетесь на родину, я останусь здесь в качестве полноправного хозяина магазина. Мое участие в преступном, предательском сговоре принесло бы вашему батюшке мало пользы, зато навсегда запятнало бы репутацию и его самого, и всей гильдии. Возможно, вам не помешало бы последовать разумному примеру. Мои предки смогли выжить только благодаря мудрости и умению не вмешиваться в дела, которые совершенно их не касаются.

Подобной независимости суждений Лука не ожидал и тем более не предполагал услышать открытую отповедь. Что может знать о политике и государственном устройстве еврей Барак Кира? И все же он счел нужным изложить услышанную точку зрения новым друзьям; правда, благоразумно скрыл источник информации.

– Законными правами на престол обладают и Йорки, и Ланкастеры, – последовал ответ. – Однако у Йорков оснований больше. Иначе зачем тот, кто провозгласил себя королем Генрихом VII, заточил в Тауэр сына герцога Кларенса? Этого валлийского самозванца следует как можно быстрее свергнуть, а на его место посадить истинного англичанина.

Лука обдумал аргумент и пришел к выводу, что, возможно, логика в рассуждениях действительно присутствует. Однако оставался один немаловажный вопрос: что заставило собеседников так упорно вовлекать в заговор его – едва знакомого чужестранца? Впрочем, ответ не заставил себя ждать. Главарь компании продолжил:

– Нам нужен человек, понимающий толк в военном деле и в то же время не причастный ни к одной из враждующих сторон. Вы иностранец и, насколько мне известно, прежде служили в армии. Это правда?

– Правда, – подтвердил Лука, подумав, что этот немаловажный факт собеседнику следовало бы выяснить прежде, чем втягивать случайного знакомого в опасную авантюру. «Интересно, действительно ли эти люди – коварные предатели или разговоры о свержении короля – не больше чем пустая застольная болтовня?»

– Необходимо срочно освободить из тюрьмы молодого графа Уорика, – без обиняков заявил главарь. – Пока мы не знаем, каким образом можно осуществить план, но полагаем, что вы способны найти решение. Помогите восстановить справедливость, а мы, в свою очередь, в долгу не останемся.

Лука Пьетро д’Анджело не потрудился объяснить заговорщикам, что золото интересует его меньше всего на свете. Кажется, новые знакомые оказались глупцами. Пожалуй, имело смысл выяснить подробности заговора, чтобы сообщить важные сведения новому зятю и тем самым укрепить положение сестры при английском дворе. Король Генрих VII наверняка отблагодарит за верность. Он первым из английских монархов заинтересовался международной торговлей, а потому, отметив лояльность флорентинцев, обратит на них милостивое внимание. Выгода окажется двойной, ведь Медичи также останутся довольны.

– О Тауэре мне известно только то, что эта крепость считается неприступной, – медленно произнес Лука, сознательно провоцируя собеседника на новые подробности.

– Один из наших людей служит там охранником, – тут же ответил главный заговорщик.

– Он точно знает место заточения герцога? – уточнил синьор Пьетро д’Анджело.

– Настолько точно, что даже нарисовал подробный план, – подтвердил злоумышленник.

– Мне понадобится несколько дней, чтобы изучить рисунок и найти самый быстрый и верный путь как в тюрьму – к каземату узника, – так и обратно, – заявил Лука.

– В таком случае мы принесем план вам домой. Назовите адрес, – потребовал заговорщик.