– давай-ка обойдемся без скандала. К чему зря трепать друг другу нервы?

Я в последний раз обошла дом, проверяя, не забыла ли я чего-то важного, и мысленно прощаясь с этими стенами. Я даже заглянула в спальни девочек, словно они были сейчас дома – и Оливия с ее куклами, и Эмили с очередной книгой в руках. И вдруг до меня дошло, что я, возможно, больше никогда их не увижу, и что вопреки всему мне будет их очень не хватать. И пусть наши отношения были не простыми, девочки все же занимали в моей жизни не последнее место. Узнаю ли я когда-нибудь, какими они стали? Возможно, узнаю – через Грейс. Как бы там ни было, я желала обеим девочкам всего самого наилучшего, а сильнее всего мне хотелось, чтобы они поскорее примирились с разводом родителей и научились быть счастливыми.

Сколько я ни ходила по комнатам, нигде не осталось ни одной моей вещи. Ни единого следа того, что я прожила в этом доме одиннадцать с лишним месяцев. Только в кухне, аккуратно разложенный по ящикам буфета, остался набор столовых приборов с голубыми ручками, купленный мною накануне Рождества, да посудомоечная машина. Стоит ли их забирать? Пожалуй, нет. Не нужно мелочиться, к тому же дома у меня хватает ножей и вилок, а лишние напоминания о том, что было, мне ни к чему.

Пришло время уезжать.

– Бет вовсе не так безупречна, как вам всем, по-видимому, хочется считать, – говорил Джейми Марку, когда я вышла из дома на крыльцо. – Уж поверь, она далеко не идеал. Никто из вас даже не представляет, какова она на самом деле!

– Хватит, приятель. Помолчи, – перебил его Марк. – Нам всем в последнее время пришлось нелегко, так что… – Он посмотрел на меня: – Готова, Бет?

Я кивнула и перевела взгляд на Джейми. Почему-то я снова подумала о том, как после развода с Гарриет Грейс обнаружила его рыдающим на полу в гостиной. Почему-то мне казалось, что на сей раз Джейми рыдать не будет. Он был зол – очень зол, но слишком расстраиваться он не станет. С ним все будет в порядке.

– Да, – сказала я. – Я готова.

Марк распахнул передо мной пассажирскую дверь фургона. Прежде чем забраться в салон, я обернулась через плечо.

– Прощай, Джейми.

Он не ответил.

– Ты как? В порядке? – заботливо спросил Марк, когда мы выехали из Или.

– Не сказать чтобы в полном, но… – Я пожала плечами. – Как ты и говорил, мне будет очень приятно снова вернуться в Долстон.

Он кивнул.

– Я всегда думал, что Или тебе не очень подходит.

Ехавший перед нами грузовик неожиданно затормозил, и Марк резко нажал на педаль тормоза. От толчка несколько коробок, стоявших позади нас в кузове, опрокинулись, и на пол фургона посыпались книги.

– Похоже, у меня слишком много вещей, – сказала я, оглянувшись. – Извини.

– Ерунда! – откликнулся Марк. – Если мама когда-нибудь решит продать дом, ей придется нанимать не один фургон, а несколько. У нее на чердаке полным-полно моих вещей – старых игрушек, спортивного инвентаря и прочего. Она сохранила даже все мои модели самолетов, представляешь? Помнишь, как ты помогала мне их запускать?

– Еще бы!

Я была рада, что Марк мне об этом напомнил. Сейчас я готова была думать о чем угодно, лишь бы не вспоминать о Джейми и не ломать голову над вопросом, правильно я поступила или нет. Впрочем, это воспоминание в любом случае было из приятных.

Мне было тогда лет двенадцать. Марк назначил меня «главным запускателем», а это означало, что мне приходилось подолгу выстаивать на холоде, пока он возился со своими моделями, что-то настраивая или дожидаясь, пока подует «правильный» ветер. По его сигналу я должна была подбросить маленький самолетик как можно выше, чтобы он успел натянуть нитку. Если самолет не падал на землю, Марк начинал искать восходящие потоки воздуха. Как только ему удавалось их найти, его лицо озарялось улыбкой, и мы вместе словно зачарованные следили, как легкий планер из бальзы и вощеной бумаги, кружась, поднимается все выше в небо. И хотя пальцы у меня порой немели от холода, я дорожила каждой минутой, которую мне удавалось провести с Марком. Стоит ли говорить, что я была ужасно разочарована, когда он переключил свое внимание на девочек, а его модельки отправились на чердак, где они постепенно покрывались пылью.

– Одно время ты просто бредил своими самолетами.

Он улыбнулся.

– Извини. Кажется, я иногда злоупотреблял твоей помощью.

– Ничего страшного, мне даже нравилось. Если, конечно, не считать того случая, когда я нечаянно наступила на самолет, который ты только что закончил… В тот раз мы едва не поссорились насмерть.

Марк засмеялся.

– Я рад, что мы не поссорились. Кроме того, потом я сумел его починить. – Он ненадолго убрал ладонь с руля и легко коснулся моего предплечья. – И эта ситуация со временем тоже исправится.

О господи! Только вчера Джейми меня любил. Сегодня он меня ненавидел, и вот я сижу во взятом напрокат фургоне, под завязку забитым моим барахлом, да еще в обществе мужчины, взятом напрокат у его жены!

– Ты очень сильная, Бет, – сказал взятый напрокат мужчина, стараясь меня утешить.

– Вовсе нет, – ответила я.

– Сильная, – убежденно повторил Марк. – Ты знаешь, чего хочешь, и идешь прямо к цели. И добиваешься своего. Я не раз это видел. С этим ты тоже справишься. Воспрянешь. Возродишься из пепла.

О справедливости этих слов Марка я и раздумывала, пока ждала на остановке автобуса, который должен был доставить меня в Центр по усыновлению. Нет, я вовсе не воспрянула, во всяком случае – не сразу. Поначалу я чувствовала себя истощенной землей, которую оставили под паром. Мне и в самом деле нужно было время, чтобы залечить раны, привести в порядок квартиру и сад, вернуться на работу и восстановить отношения с коллегами и друзьями. Но сейчас этот этап остался позади, и я поступила именно так, как предсказывал Марк: я поставила перед собой цель и двигалась прямо к ней.

Точнее, двигалась бы, если бы чертов автобус не опаздывал уже на двадцать минут…

Глава 16

Я не опоздала, но в комнату, где должно было состояться ознакомительное занятие для будущих опекунов, я вошла последней. Несколько социальных работников уже стояли вдоль дальней стены. Внезапно среди собравшихся я заметила знакомое лицо. Это была одна из наших клиенток в ветклинике – хозяйка корги по кличке Наггет. Звали ее миссис Батесон.

О господи! Только этого не хватало! Меньше всего