— И это знаю, — спокойно выдержав мою злость отвечает Леон. Он всегда был мудрее и спокойнее. С годами научился контролировать вспыльчивость и держать эмоции в узде.

— Это моя вина. Недосмотрел. Знаешь, перед тем как уйти на войну, отец взял с меня слово.

— Какое?

— Позаботиться о тебе и о маме.

Пальцы предательски трясутся, и я прячу руки в карманы брюк. Кажется, я подвёл всех.

— Ничего не изменить, — резюмирую не терпящем обсуждению тоном.

— Только теперь без глупостей, дай мне всё доделать, — он снова касается моего плеча. — Не позволяй ненависти завладеть тобой. Возьми себя в руки, думай трезво. Не совершай больше ошибок и так пострадало много людей. Поезжай домой, отдохни хотя бы пару часов.

— Возможно, ты прав, — шумно выдыхаю и снова смотрю в окно.

— К тому же есть вопросы, которые надо решать. Я прикрываю тебя, но у партнёров терпение на исходе. Не известно, чем нам это всё аукнется.

Я недоверчиво щурюсь, рассматривая черты лица брата. Сейчас он очень похож на отца. Ему столько же лет, как и отцу, когда тот ушёл на войну.

— Тебе нужно успокоиться и на трезвую голову всё обдумать.

— Я боюсь, что очнётся, а меня не будет рядом.

— Знаешь, я не очень хорошо знаю Есению, но неплохо разбираюсь в женщинах. Она точно к тебе на шаг не подошла, если бы не была равнодушна к тебе.

— Надеюсь, ты прав.

— Помнишь, как в детстве мы все делали вместе? Ты шлялся за мной по пятам.

— А за кем мне надо было шляться, — мрачно улыбаюсь, вспоминая, те дни.

— И как не странно слушался, — добавляет брат, — вот и сейчас послушай мой совет. Ближе семьи у меня никого нет, даже Вероника не в счёт.

— Хм, а что с той девчонкой? Не смотри на меня так, думаешь не в курсе.

— Ничего, что требовало бы привлечение твоего внимания.

— Сам не наделаешь глупостей?

— Сейчас речь не обо мне и за мной точно не нужно присматривать, — брат хлопает меня по плечу.

Мы какое-то время молчим. Каждый думает о своём.

— Пойдём выпьем кофе и обсудим дела компании, есть пара вопросов.

— Хорошо.

Мы выходим из больницы, порыв ветра освежает и придаёт ясности. Надеюсь, когда я вернусь, Есения очнётся. И вся эта история превратится в плохие воспоминания, которые мы вместе забудем.

Есения

Нужно открыть глаза, но слишком тяжело, во сне приятнее. Там море и солнце. Но сознание настойчиво убеждает открыть глаза и шагнуть в реальный мир.

Чей-то монотонный голос убаюкивал. Усилием воли открываю глаза.

Сначала не понимаю, что происходит. Где я? Почему тяжело дышать и почему не могу говорить. Картинки перемешались в голове. Руки не двигаются, у меня нет сил пошевелиться. Так повторялось несколько раз. Я, то приходила в себя, то пропадала снова во снах. Иногда слышала голоса, но чьи они понять не могла. Аслан всегда был рядом, иногда улыбался, иногда обнимал, но потом он исчез. Его окончательно не стало, а я очнулась.

Ко мне сразу подошла медсестра, она что — то говорила, но у меня не получалось сосредоточиться на её словах.

Я с трудом могла понять, где нахожусь. И конечно, не помнила, что со мной случилось.

После короткого пересказа врача поняла, что ранена и нахожусь в больнице.

Первое время получалось дышать только через маску. Любое движение давалось с трудом. Слабость и боль вот, что я чувствовала. Мышцы гудели, горло болело. Бодрствовала недолго, большую часть дня спала. И каждый раз, когда просыпалась, находилась в дезориентации. Обезболивающие помогали на время, только во сне я забывалась и ничего не чувствовала.

Воспоминания потихоньку стали возвращаться. Какие-то события видела в кошмарах, а что само всплывало в памяти. Но не знаю кто в меня стрелял и не могла вспомнить лицо человека, похитившего меня.

Аслан чаще всего находился возле меня. Его сильная ладонь накрывает мою, таким образом, он давал мне понять, что не одна. Судорожно сжимаю ладонь Аслана, словно снова оказываюсь в сарае, из которого не выбраться.

Пульс учащается, сердце бьётся чаще.

— Тише, милая. Я рядом. Ты в безопасности, — мягким голосом произносит он словно ребёнку. Он гладит рукой по волосам, передавая спокойствие и умиротворение.

И я верила его словам, потому что он стал моей опорой на период выздоровления.

Когда наши глаза встречаются, я замечаю горечь и страдание. Ему тоже больно, хотя он не ранен. Его взгляд полон горечи, раскаяния словно это его вина.

— Прости меня, — голос дрожит, слова даются ему с трудом. Но я знаю, говорит он от всего сердца. Выглядел он не лучше меня. Синяки под глазами говорили о его бессонных ночах.

Я тяжело выдыхаю.

Пытаюсь дышать, но получается плохо. В глазах темнеет, кислорода не хватает.

Хочется сказать ты не виноват, я приняла решения быть с тобой, это мой выбор. Не ты меня похитил, и не ты нажал на курок. Хочется сказать ты самый родной и близкий человек. Скажу позже и с этой мыслью проваливаюсь снова в сон.

Только через пару дней мне удалось самостоятельно дышать, хотя говорить из — за раны было тяжело.

В палате я находилась одна, но одиночество давалось тяжело. Эсма сменяла Аслана, давая ему время на отдых.

Вместо порядка пришёл хаос, я нырнула в неизвестность и никак не доплыву до дна. Где найти в себе столько сил, чтобы полностью принять и осознать реальность. Грубую, сложную и беспощадную реальность.

Выписали меня только через две недели с условием, что я буду находиться под наблюдением медсестры. Аслан позаботился обо всём.

Мы уехали в Москву, пока слишком тяжело находиться здесь.

Реабилитация проходила медленно. Аслан проводил столько времени сколько мог. Жил на два города. Теперь под его ответственностью находилось две компании. Он переписал на меня свой пакет акция «Vinario Pino». По состоянию здоровья не могла приступить к работе, хотя с нетерпением ждала момента, когда вернусь в офис.

Я неплохо выглядела, набрала вес и уже не походила на тощего подростка, и о ранении напоминал небольшой шрам не шее. Но большая потеря крови не прошла без последствий, однако я почти вернулась в прежнюю форму.

Дима, нехотя, подписал документы о разводе. Отец очнулся, но узнав, что случилось, пожелал отойти от дел. Сказал, что устал. Как нестранно, он больше времени проводил со мной. И хотя, мне тяжело было его простить, за то, как он поступил с Асланом, я старалась не усугублять наши отношения. Аслана он не принимал, но смерился с моим выбором.

Время шло медленно, ползло как улитка, но и раны мои зарубцовывались.