– За это время мы успеем разбогатеть.

– А я успею узнать все необходимое об устройстве ее сердца, – кивнула доктор Дроз.

Изображение на экране подернулось дымкой, и яркий свет проектора погас. Дроз повернулась к двери и, прежде чем Лили успела среагировать, открыла ее, увидев девочку на корточках.

– Если будешь подслушивать, никогда не услышишь ничего хорошего, – заявила доктор Дроз. – Что ж, теперь ты знаешь, что тебя ждет завтра вечером.

– Папа меня найдет. Жандармы передадут ему телеграмму. Завтра он обязательно окажется во Франции, и, когда он найдет меня здесь или в Летающем цирке, вас арестуют.

– Будет уже слишком поздно, – сказала доктор Дроз.

– Мир ждет тебя, Лили, – добавила мадам.

Когда Лили открыла рот, чтобы ответить, раздался стук в дверь.

Это был мистер Крикс с конвертом на серебряном блюде.

– Пришла телеграмма, – монотонно сказал он.

– Читай, Крикс, – приказала доктор Дроз.

Крикс вскрыл конверт и начал читать:

– Полиция обыскала цирк и не нашла ничего подозрительного. Точка. Все в порядке. Точка.

– Великолепно! – воскликнула мадам, всплеснув руками. – Слышишь, Лили? Шоу должно продолжаться – и оно действительно продолжится!

И Лили с обескураживающей уверенностью поняла, что мадам права. Они действительно приведут свой план в исполнение, и если уж кто-то и сможет спасти друзей Лили, то это она сама.

Роберт, Малкин и Анжелика сидели на грязном полу старой аптеки, надеясь на скорое возращение Лили. Остальные уснули на груде ветхих одеял под рабочим столом в дальнем конце комнаты, поэтому лишь трое услышали шум в коридоре и увидели, как дверь открывается и внутрь швыряют Лили.

Девочка упала рядом с ними, бледная, с покрасневшими от попытки сдержать слезы глазами.

– Полиция не нашла в цирке ничего подозрительного, – сказала она друзьям. – Когда дело уляжется, мадам повезет нас обратно. Вместе с рентгеновским аппаратом. – Ее пробрал мороз по коже. – Жаль, что папы здесь нет, он бы с этим покончил. Как подумаю, что окажусь внутри этой жуткой машины… – Она больше не могла сдерживаться и все-таки расплакалась. – Они засунут меня туда во время представления, Роберт. Я ее видела. Она опасна настолько, что я могу умереть.

Роберт положил ей руку на плечо.

– Все будет хорошо. Что-нибудь придумаем.

Малкин запрыгнул к ней на колени и лизнул в щеку. Лили шмыгнула носом и утерла глаза.

– И что же мы придумаем? Мадам все забрала: отмычки, твою записку, даже мои карманные часы. Осталось только это. – Она вынула из кармана листочки, вырванные из маминого дневника, и две чайные ложки.

– Может пригодиться, – сказал Роберт.

– Ну да, – фыркнул Малкин. – Может, если мы решим попить чаю или почитать пару часов.

– Малкин прав, – согласилась Лили, – все это бесполезно.

Роберт покачал головой.

– Нет, мы что-нибудь придумаем.

Анжелика заерзала на месте и сложила крылья.

– Может, тебе стоит передохнуть, Лили? – предложила она.

– Я совершенно разбита, – ответила та. – В голове пусто. Мадам всегда на шаг впереди. Не знаю, как спастись, не знаю, как вытащить вас. Думаю, что не усну. Слишком тревожусь.

– Тревогой ситуацию не исправишь, – сказала Анжелика. – Ты найдешь все ответы. Обещаю. Просто подумай о чем-нибудь другом. Может быть, расскажешь мне, чем закончилась история Икара?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты остановилась на том, что он упал в океан, и я так и не узнала, что произошло потом.

– Ничего не произошло. Это был конец истории. Он утонул, вот и все.

Анжелика покачала головой.

– Нет, я в это не верю. Думаю, это лишь одна версия финала. Этим-то и хороши истории: они как глина, из них можно слепить все что угодно. Их необязательно каждый раз рассказывать одинаково. Они могут меняться.

Лили наклонилась поближе к Анжелике.

– И неважно, что написано на бумаге?

Анжелика кивнула.

– Если эти истории продолжают рассказывать вслух, то они никому не принадлежат. Ты можешь переиначить концовку. Подумай, например, об истории своей мамы. Ее главное наследие – это ведь не дневник. Это ты, Лили. Твоя мама продолжает жить в тебе, как и ее история.

Лили выпрямилась.

– Но история об Икаре… Она ведь не менялась тысячелетиями. Нельзя же просто так взять и переписать ее. Переиначить так, как тебе нравится. Жизнь должна оставаться такой, какая она есть.

– Нет, Лили, жизнь должна быть такой, какой ты ее хочешь видеть.

– Кто тебя этому научил? – спросила Лили.

– Ты, когда простила мое предательство. И открыв дверь в нашу камеру, ты показала, что у нас есть выбор: пойти с тобой или остаться в заключении.

– Я уже не уверена, есть ли у нас выбор…

– Есть. С твоей помощью я поняла, что такое выбор. Пусть нас держат в плену – если мы ощущаем свободу вот здесь, – Анжелика прижала ладонь к груди, – в наших сердцах, то мы никогда не станем настоящими пленниками.

– Возможно, ты права, – ответила Лили, но она все еще не была в этом уверена.

События последних дней здорово запутали ее. Она чувствовала усталость и страх. Роберт и Малкин, обмякшие рядом с ней, тоже выглядели так, будто сдались. В одних только карих глазах Анжелики горел огонек надежды.

– И как, по-твоему, закончилась история Икара? – спросила ее Лили.

– Я думаю, Икара спасли…

– Рыбаки? – предположила Диди. Оказалось, что она проснулась и теперь слушала их разговор.

– Да, они вытащили его из воды и привели в чувство, – подхватил Лука. Он тоже проснулся и сел на постели.

– Икар некоторое время жил в их деревне и поправлял здоровье, – продолжала Анжелика. Она расправила крылья и обняла ими ребят, будто одеялом из перьев. Лили заметила, что Сильва и Дмитрий тоже внимательно слушали. – Но он не забыл о своем отце и однажды решил найти его.

– Дедал мог быть где угодно, – сказала Лили. – Он думал, что сын утонул, и, продолжая его оплакивать, перебрался через океан.

– Икар решил, что папа отправился домой, – кивнула Анжелика. – В старый домик, где они оба раньше жили.

На этих словах Лили живо представила себе поместье Бракенбридж и папу, который ждет ее там. Как он, наверное, скучает… Девочка понадеялась, что он уже ищет ее. Сделав глубокий вдох, она продолжала: