Он просто поднялся на лестничную площадку, вдоль которой красовался большой оконный витраж, попросил нас отойти подальше и засадил по нему цепью, разом выбив громадный кусок. Оставшаяся часть стекла чуть подождала, издавая красивый и музыкальный треск, сопровождаемый легким хрустальным звоном, и рухнула следом. Вах, как это было красиво, я испытал просто непередаваемый восторг от того, как рухнула многокилограммовая плоскость грязного и давно потерявшего внешний вид светового фонаря. При собственном уничтожении он раскрылся, показав нам то, насколько красивыми могут быть его острые осколки, усыпавшие все вокруг сотнями и тысячами ненатуральных алмазов, переливавшихся всеми гранями.

– Однако… – Скопа сплюнула, после чего застегнула маску, закрыв доступ воздуха Района к дыхательным путям.

Верно, ведь сейчас наступает время зеленого тумана, и надо никогда не забывать об этом.

Голем первым шагнул в проем, выбив ногой решетку, приваренную снаружи. Длинная проржавевшая хрень гулко ухнула об землю, не издав даже лязга. Крюк чуть помедлил и прыгнул с высоты второго этажа, заставив нас ощутить сильный толчок в тот момент, когда он приземлился. Чуть позже раздался его низкий бас:

– Здесь нормально, спускайтесь. Если помощь нужна, не смущайтесь, поймаю. Особенно Скопу.

– Еще чего не хватало! – Она обиженно фыркнула, подходя к окну, через которое уже ощутимо задувал постоянный местный холодный ветер. – Да чтобы меня мужик какой ловил там, где я сама справлюсь? Нет уж, хотя… Эй, Крюк!

– Ну? – спокойно и терпеливо буркнул снизу голем.

– Если я так вся из себя красиво прыгну, поймаешь? А то так хочется повыпендриваться чего-то, прямо не могу…

И вот тут я вздохнул с облегчением, потому что ее отпустило, это было абсолютно ясно. То, что скрутило сестру там, откуда все еще доносился терпкий тяжелый запах крови, перемешавшийся с пороховым, отошло в сторону. Что может быть лучше, чем бодрая, злая и нелиричная Скопа во время нахождения в Районе? Правильно, для меня нет ничего лучше, и даже Сдобный это понимает и не обижается. Умница, сестренка, все верно делаешь, нечего бояться того, что осталось далеко позади, и пугаться того, что еще не наступило. Дыши полной грудью, пусть и через фильтр, и наслаждайся каждым моментом жизни, такой быстротечной и неожиданной. Если есть возможность красиво скакнуть в объятия полумеханического громилы, так почему бы и нет?

Скопа подошла к самому краю нашего участка огромной дыры с торчащей бетонной плитой перекрытия. Выглянула вниз, хмыкнула и шагнула вперед, изобразив на какое-то мгновение спортсменку, принимающую участие в соревнованиях по самому красивому прыжку в чан с нефильтрованным пивом. Ну а чего? Надо быть честным и справедливым, ведь на прыжки с вышки в бассейн ее попытка явно не тянула. Снизу раздалось восхищенное «ух!» и ее довольный вопль:

– Эгей, так клево!

Сдобный пожал плечами и пошел вперед, я последовал за ним. Чего тут выпендриваться, когда можно поддержать напарника, пока тот повисает на руках и потом аккуратно и неторопливо оказывается на земле. Передать ему ствол, чтобы не мешал спуску, и последовать примеру, быстро и надежно коснувшись подошвами густой травы на давно разросшемся до луга газоне. И не стоит изображать сцены из голливудских боевиков… да и из отечественных тоже. Проще надо быть, так оно надежнее.

Выпрямившись после спуска и повертев головой, я понял, что знаю, куда идти дальше. А как иначе, если эти места мне известны с самого детства, проведенного здесь, совсем недалеко, в доме бабушки и деда? На мгновение даже накатило что-то, заставив с силой сжать челюсти и подавить тугой комок, подступивший к горлу. Да, Пикассо, а ведь ты явно стареешь. Таким становишься лиричным и ностальгирующим, что хоть стой, хоть падай. Не годится так, сейчас, во всяком случае. Потерпи. Вот сделаешь необходимое дело, спасешь мир, решишь вопросы, связанные с нападением на федеральных служащих, и вот тогда – предавайся воспоминаниям сколько хочешь.

КПК на предплечье Сдобного пискнул, приняв сообщение. Мой напарник нажал на металлическую кнопку, открывая его. Мы не любим сенсорных панелей – здесь, в Районе, они ни к чему. Равно как и большое количество пластиковых деталей там, где можно сделать металлические. Здесь, когда важны надежность и долговечность, новомодные хреновины часто не прокатывают.

– Они двинутся в сторону Осиновского озера. – Напарник покачал головой. – Танат и Точинов, вдвоем. Остальные остаются в бункере, потому что идти не могут… херовато.

– Почему к Осиновскому? – поинтересовалась сестра. – Какого черта они там забыли?

– Потому что дорога в город закрыта «серыми». – Сдобный вздохнул. – Вот сучары, а? И когда успели, кто мне скажет?

– Под городом прошли. – Крюк ругнулся… очень грубо. – Извини, Скопа, не удержался. Игра становится все серьезнее, господа рейдеры. Кто-то открыл им участки, которые ведут напрямую сюда.

– А они закрыты были? – Ну а как еще-то, если вон они, коридоры, ходи не хочу.

– Основная часть да. – Он покрутил головой. – Я же все их исходил вдоль и поперек, знаю, что говорю. То, что вы видели, это лишь малая часть. Основные ходы, прямые и ровные, Создатели всегда держат запечатанными, потому что по ним добраться до Ковчега – плевое дело.

Вот оно как, оказывается… и что теперь нам делать? Давай, думай, Пикассо, кому, как не тебе, этим сейчас заниматься.

– Пройдем через Колыму до Северного проезда. – Ну да, именно так и думаю, потому что по нему можно спокойно выбраться в ту сторону, куда отправились Измененный и ученый. – Там налево, чуть покрадемся через коттеджный поселок, и все, можем выйти как раз к Пустырям у Осиновки.

– Смок? – Сдобный недоверчиво засопел.

– А чего нам смок, у нас же вон чего есть, да? – Я повернулся к голему. – Хотя… Крюк, у тебя заряды к пушке еще есть?

Голем широко улыбнулся:

– Правильный вопрос, Пикассо. Отвечаю, что зарядов осталось на полторы нормальные очереди по пятнадцать штук. А потом все – останется только идти до моего дома или поворачивать к одному из схронов, больше никак.

Нехорошие дела, ай, какие нехорошие… а так надеялся на помощь этого страшного орудия.

– Аккуратнее пойдем, значит… – сказал и сам удивился тому, насколько резко вышло. А все потому, что не надо полагаться на Деда Мороза и прочих зубных фей, а надо думать головой. – Да нет более краткого пути, ребят, правда.

– А кто спорит, что ли? – Крюк монументально пожал плечами. Сказочное зрелище, сравнимое с тем, как если бы уродливая хрень на Москве-реке вдруг встала и сама ушла прочь от разъяренных жителей столицы.

– Я так вообще молчу. – Скопа, по своему обыкновению, дымила в свободную минуту. – Ты ж мой старший брат, везде был и все знаешь.

– Идем-идем, Пикассо… – Сдобный поменял магазин в АК. – И спорить не собираюсь, не маленькие мы с тобой.

– Да идите вы все… клоуны!