– Да, конечно, – ответил Чарльз. – А отец здесь?

– Он в своем кабинете. Я попрошу Грету позвонить ему.

Позвонить ему. Я удивилась тому, что в отношениях супругов столько формальностей. Неужели она не могла просто пройти по коридору до кабинета и позвать своего мужа?

Мы вошли следом за Опал в дом. Как только Чарльз снял верхнюю одежду, тут же словно из воздуха появилась экономка и забрала ее.

– Грета возьмет вашу накидку, мисс Рэй, – сказала Опал. Она говорила со мной медленно, будто с ребенком.

Я кивнула, позволяя зеленой шали соскользнуть с моих плеч. Я сшила ее сама из обрезков ткани, которые Кэролайн принесла с фабрики. Тогда я не сомневалась, что моя накидка не уступит тем тончайшим пелеринам, которые я видела в витринах. Но в доме Чарльза она выглядела как тряпка для пыли. Я судорожно протянула ее экономке, которая с любопытством посмотрела на меня.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Интерьер дома меня просто заворожил. Мы прошли по длинному коридору, стены которого украшали картины, написанные маслом. На них была изображена совершенно незнакомая мне жизнь: упитанные терьеры лежали на диванах, сельские дома расположились у подножия холмов, женщины болтали друг с другом, прикрывшись зонтиками от солнца. Коридор привел нас в огромный зал, в котором стоял рояль. Окна выходили на просторную лужайку, тянущуюся до озера.

Я села на обтянутый зеленым бархатом диван рядом с Чарльзом, не в силах отвести взгляд от захватывающей дух водной глади, нежной, как серый бархат на креслах в вестибюле отеля «Олимпик».

– У вас такой вид, будто вы никогда не видели воду, мисс Рэй.

– Видите ли, я впервые вижу озеро Вашингтон, мэм, – объяснила я, не успев обидеться на скрытую колкость матери Чарльза.

Опал поднесла руку к губам, но не сдержала смешок.

– Ну, это все равно как если бы вы сказали, что никогда не видели луну.

– Мама, – Чарльз ринулся на мою защиту. – Вера живет в городе.

– Да, конечно, дорогой, – быстро согласилась с ним Опал. Она предложила мне чашку чая. И когда я подняла руку, чтобы взять ее, мне показалось, будто мое тело налилось свинцом. Почему я чувствую себя такой напряженной, такой неуклюжей в этом доме?

Опал поставила свою чашку на блюдце и подняла вверх указательный палец.

– Я придумала. Ты можешь покатать свою девушку на лодке по озеру, Чарльз.

Он отнесся к этому предложению скептически.

– Даже не знаю, мама. Сегодня ужасно ветрено. Пожалуй, это не лучшее время для…

– Глупости, – отрезала Опал. – Юная леди говорит, что никогда не видела озера. Ты должен ей его показать.

– Но ведь уже время ужина?

– Я скажу кухарке, что ужин на полчаса откладывается, – пожала плечами Опал. – Тебе хватит времени, чтобы показать Вере окрестности.

Чарльз повернулся ко мне.

– Как ты на это смотришь?

Небо затянули серые облака, ветер раскачивал ветви деревьев за окном с такой силой, что я легко представила, во что превратится моя прическа. Но мне не хотелось разочаровывать Опал, и я согласилась.

– Звучит заманчиво, – сказала я, стараясь скрыть свое неудовольствие.

– Тогда решено, – Чарльз встал.

Я вышла следом за ним на заднюю террасу, и мы вместе спустились по ступеням, ведущим на лужайку. Я была слишком захвачена панорамой озера, но все же заметила настоящий зоопарк позади дома: живая изгородь была подстрижена в виде различных животных. Кролики, собаки, черепаха, кобыла с жеребенком. Я остановилась, чтобы полюбоваться подстриженным кустом, в котором безошибочно угадывался слон.

– Как удивительно, – я провела рукой по хоботу «слона». – Поразительная точность.

– Джозеф умеет работать с самшитом, он настоящий мастер, не лишенный вдохновения, – пояснил Чарльз. – Отец просто бы подстриг изгородь, и все. Но маме эти животные нравятся. Она проводит здесь много времени. Они ее успокаивают.

Я представила, как Опал в своей экстравагантной манере играет с жирафом, который располагался справа от меня.

– Не думаю, что я очень понравилась твоей матери, – сказала я. С озера подул холодный бриз, и я пожалела о том, что не взяла с собой шаль.

– Разумеется, ты ей понравилась, – возразил Чарльз, прижимая меня к себе. – Разве может быть иначе? Ты же очаровательна. Веди себя естественно, и они увидят женщину, которую я так люблю. – Он чмокнул меня в щеку. – И мама полюбит тебя еще больше, когда я вечером сообщу ей нашу новость.

Я застыла.

– Ты действительно считаешь, что нам следует сказать им сегодня вечером?

Чарльз кивнул.

– Не могу дольше скрывать.

– Но, – попыталась возразить я, – они решат, что все это слишком внезапно. И меня это тревожит. То есть получается, что мы собираемся пожениться слишком скоро после нашего знакомства.

Чарльз пожал плечами.

– Вера, неужели ты не понимаешь? – Он указал на дом. – Это мое прошлое, а ты мое будущее, – Чарльз убрал завиток мне за ухо. – Какая разница, когда мы им об этом скажем? Нечего бояться.

Я выдохнула.

– Ладно, – уступила я.

Мы прошли на причал, где лежали две перевернутые лодки.

– Ну-с, – сказал Чарльз, осматривая обе, – и в какой из них пробоина?

Мои глаза расширились.

– Пробоина?

– Когда я приезжал сюда в последний раз, Джозеф сказал, что одна из лодок нуждается в ремонте, – Чарльз пробежался пальцами по корпусу одной из лодок. – Ага, вот она. Я нашел пробоину.

– Это хорошо, потому что я не умею плавать.

– Я смогу плыть за нас обоих, – с улыбкой успокоил меня Чарльз, встал на одно колено на потрескавшиеся, выбеленные солнцем доски, чтобы отвязать веревку, которая крепила вторую маленькую лодочку к проржавевшей рейке. Когда Опал заговорила о прогулке на лодке, я представила себе нечто более основательное. Маленькое суденышко едва ли могло называться прогулочной шлюпкой, ей было далеко до тех лодок, на которых отец катал меня по заливу Пьюджет-Саунд. Один раз мы с ним перевернулись, и я едва не утонула. С тех пор я на лодке не каталась.

– Готово, – Чарльз протянул мне руку.

– Ну, я не знаю. – Я вдруг почувствовала неуверенность.

– Не бойся, тебе понравится на озере. Нет ничего более успокаивающего.

– Хорошо. – Я взяла Чарльза за руку. Он помог мне сохранить равновесие, когда я спустилась в лодку, и усадил на деревянное сиденье. Я неловко шлепнулась на него и едва не угодила в птичий помет. Чарльз уселся передо мной и вставил весла в уключины.

– А теперь прекращай волноваться. Каждое лето, пока я учился в колледже, я работал в местном клубе спасателем.