– Алёшка-то, Алёшка где? Алёшку не задавите.

Матвей Иванович взял меня под мышки и понёс. И мы пришли на сцену. И все стали смеяться. И хлопать. А Маруська прибежала и стала надевать на меня венок. А венок провалился и стал у меня на шее, как бусы. И опять все смеялись и хлопали.

А потом Матвей Иванович говорил, что бабушка очень хорошая и очень хороший спектакль выдумала. И все очень хлопали. А потом он сказал, что я очень плохой, потому что из комнаты убежал.

И опять все хлопали и очень смеялись.

На другой день мне бабушка давала варёную курицу, и я пил бульон из курицы. И ел сухари. Это в нашей комнате мы ели. Бабушка ела помидоры и ела хлеб с маслом и пила чай с вареньем.

К нам пришёл Матвей Иванович и сказал:

– Идёмте смотреть поросят.

А бабушка сказала, что она никуда не пойдёт, потому что вчера очень устала. И будет теперь отдыхать. А завтра мы поедем.

Матвей Иванович сказал:

– А я Алёшку обещался сводить.

Бабушка сказала:

– Пускай идёт. Только ничего ему не давайте есть. Я сама ему дам.

Матвей Иванович взял меня за руку и сказал:

– Ну, хоть просить будешь, всё равно не дам.

И мы с ним пошли. Мы не очень далеко пошли. И пришли на другой двор.

Я сразу услышал, как свиньи храпят. Это они хрюкают. А выходит, будто они носом дёргают и у них насморк. А поросята визжат. Очень тоненьким голосом: «Виу, виу, виу». А свиньи хрюкают: «Хры, хры, хры». Они хрюкали, а я ни одной не видел. Я потому не видел, что они за заборчиком. У каждой свиньи есть маленький дворик и дверь. А дверь идёт прямо в сарай.

Свинья там живёт, в сарае. А гулять выходит во дворик. Только она из дворика никуда уйти не может, потому что кругом заборчик. А рядом опять дворик. И тоже дверь в сарай. Там другая свинья живёт. И таких двориков очень много. Потому что много свиней.

Матвей Иванович поднял меня, поставил на заборчик и держал, чтобы я стоял.

А там была свинья. Очень большая. И у ней были маленькие поросятки.

Свинья лежала, а поросятки ей сосали живот. Они оттуда молоко высасывали.

Поросятки очень чавкали. И мордочками не давали, дрались, кому сосать. Они очень были розовые. И совсем маленькие.

Матвей Иванович сказал, что они как вырастут, так такие будут, как эта свинья. Только он сказал не свинья, а сказал «лёха». Я хотел, чтоб туда пойти и погладить поросяток, а Матвей Иванович сказал, что если я туда пойду, так меня эта свинья укусит. И даже может совсем заесть. Потому что она может кусаться, совсем как собака. И одного мальчика, уже большого, свиньи так покусали, что его потом доктор лечил.

Я сказал Матвею Ивановичу, чтоб он меня снял с заборчика. А он сказал, что мы сейчас другую пойдём смотреть. И мы пошли к другому заборчику.

Там лежала очень розовая свинья. И очень длинная. Она совсем круглая, как колбаса. И у ней очень маленькие ножки.

Матвей Иванович как крикнет:

– Ге, лёха, лёха!

Она хотела встать, а не могла. Потому что она очень толстая. Она только на передние ножки встала. А потом опять упала.

Матвей Иванович сказал, что этой свинье еду приносят и ставят под самый рот.

Потом я увидал: за одним заборчиком были поросятки. Их там очень много было. Они были с маленькую собачку ростом. И они все побежали к нам. Они думали, что мы им будем есть давать. Они друг на друга вскакивали, чтоб скорей к нам прибежать. И очень визжали. Так громко визжали, что я не слыхал, что мне Матвей Иванович говорил.

А Матвей Иванович говорил, что мы им сейчас арбузных корок дадим. И мы пошли за арбузными корками. И Матвей Иванович кричал:

– Одарко!

А это тётя такая. Её зовут Одарка. Она сказала, что поросятам сейчас есть не надо давать. А что немножко – ничего. И дала нам корок. И тоже с нами пошла.

Мне дали, чтоб я бросал. Я стал бросать корки, а поросята начали хватать и стали драться. И стали убегать с коркой, чтоб другие не отняли. А другие всё равно отнимали.

Я потом стал очень скоро кидать. Они так забегали, что всё перепуталось. И мы все смеялись. А потом поросята прибежали опять к нам, хотели ко мне на заборчик лезть. Только не могли. И я их не боялся, потому что они маленькие. И очень весёлые.

Одарка сказала, что она их моет и водой поливает, и тогда ещё смешнее.

Я сказал, что хочу скорей большого козла посмотреть. Одарка сказала:

– Ось вин.

Это значит: «Вот он». И рукой назад показала. Я оглянулся и испугался, потому что этот козёл очень большой и очень лохматый. И у него большущие рога. И он прямо здесь стоял, около нас. Он был выше меня. А если голову поднимет, так он рогами может Матвею Ивановичу прямо до лица достать.

Я ухватился за Матвея Ивановича, потому что не знал, чего этот козёл хочет. А вдруг он меня забодать хочет! Потому что я пришёл, а он меня не знает. А у тёти Одарки осталась ещё одна корочка арбузная. Она ему протянула, и он стал есть. У него зубы очень острые. И он как будто стрижет.

Потому что ровненько обкусывает. Я от этого ещё больше бояться стал. Что у него такие зубы острые.

А Матвей Иванович увидал, что я боюсь, и сказал:

– Ты что боишься? А давай я тебя на него посажу.

Я хотел сказать, что не надо.

А он уже взял меня под мышки и посадил меня на козла, прямо на спину.

Козёл сразу пошёл и даже немножко побежал. А Матвей Иванович рядом тоже бежал. И меня держал. Мне очень страшно было ехать на козле, а всё-таки я ездил. А потом козёл ещё скорей побежал, и Матвей Иванович меня поднял и снял.

И сказал:

– Что, хорошо?

Я немножко засмеялся и сказал, что хорошо.

Козёл, если б захотел, так мог бы рогами назад боднуть и попасть в меня.

Матвей Иванович сказал, что этот козёл такой сильный, что он даже большого человека может возить.

А потом Матвей Иванович позвал собаку, и прибежала очень большая собака. Я даже думал, что это волк. Только она очень весёлая и стала на Матвея Ивановича скакать, чтоб его в лицо лизнуть.

И она очень хвостом виляла. И попадала по мне – очень больно. Это она не нарочно. Она от радости хвостом махала.

Матвей Иванович показал ей на козла и сказал:

– Серый, Серый, гони его!