удовольствии зарождается внезапно. Внутри все сжимается до боли, а затем — череда резких спазмов, таких сильных, что разбиваюсь вдребезги. Тепло волнами по телу катится, а там внизу — безумное удовольствие. Снова и снова. Словно тела лишь для этого созданы.

Обнимаю Демьяна, прижимаюсь к нему, стремлюсь слиться каждой клеточкой. Слишком хорошо, слишком для меня. Почувствовав, что Дёма отстраняется, я лишь сильнее льну. Не могу его потерять, не в состоянии.

— Крис… птенец… Девочка… — шепчет. — Не могу больше. Дай и мне.

Он на грани. На грани того, чтобы кончить со мной. От этой мысли вновь швыряет в небо, я безумно хочу, чтобы ему было классно. Так классно, как никогда и ни с кем.

Демьян резко выходит, сжимает член и по моему животу ударяют теплые брызги. Он кончает, а меня потряхивает от зрелища и запаха. Он низко стонет, его рука движется по стволу резко и быстро, синхронно с бедрами.

Демьян плавно замедляется. Потом обнимает меня и утыкается в шею — потный, любимый, мой. А я умираю, просто умираю под ним, принимая случившееся и его наслаждение. Закутываясь в то, что чувствую. Улыбаюсь. Живу.

Глава 30

«Я его люблю», — эхом раздается в голове.

Через минуту Демьян отрывается от моей шеи и приподнимается на локтях. Мы заглядываем в глаза друг другу, стараясь прочесть мысли.

Я люблю его! Так сильно сжимается сердце.

Главный вопрос зависает в воздухе: стоит ли нам извиняться за эту бешеную, спонтанную близость? Стоит ли каяться?

— Ты как? — спрашивает Демьян.

— Хорошо. Классно, — шепчу. — А ты?

— Я рассчитывал, — говорит он, — что нам не понравится, мы посмеемся над вспышкой похотливого безумия и вернемся к прежнему формату.

Я так сильно люблю тебя, что согласна и на это.

— И? — приподнимаю брови.

— По ходу, я влюбился.

Улыбка широко растягивает губы, я демонстративно усмехаюсь, почувствовав себя самой красивой на свете. Баженов тянется целоваться, я отшатываюсь. Он тянется снова, я отворачиваюсь и смеюсь, дразня его.

Прижимаю палец к его губам, Демьян тут же его целует. Следом делает хитрый маневр и впечатывается в мои губы своими! Мы смеемся, ударяясь зубами, а потом, резко посерьезнев, целуемся. Безумно сладко целуемся, крепко обнимаясь.

— Это хорошо, — шепчу я, когда он снова входит в меня. — Это так хорошо. — Запрокидываю голову, впиваясь ногтями в его плечи и закрывая глаза. — Не останавливайся.

— Я хочу тебя. — Его голос прокатывается вибрацией по коже.

Его твердый член растягивает внутри, подтверждая слова.

А дальше все на грани. С былой торопливостью, но и с жаждой, как будто усиленной. Мы не утолили ее, мы словно сорвали кран похоти. Остановиться немыслимо, в какой-то момент я понимаю, что… и незачем. Незачем прерываться, чтобы кому-то что-то доказывать.

Мы занимаемся любовью снова и снова, не способные разлепиться. Меняем позы, ласкаем друг друга и много трогаем. То нежно двигаемся, то трахаемся бешено. Любим с опустошающей требовательностью. Читая мысли, исполняя малейшие желания.

Параноики. Не отдающие себе никакого отчета, дорвавшись и пользуясь моментом на полную.

***

Я открываю глаза, потому что чувствую сильную жажду. За окном темно, горячий как печка Демьян мерно дышит рядом. Спит?

Мы ярко кончили вместе, кажется, я кричала, когда он брал меня сзади. После чего, оба вырубились, так и не разлепившись. Мое тело болит, между ног — ноет, губы, по ощущениям, стерты. В горле пересохло настолько, что трудно вдох сделать. На месте живота впалая яма, я не помню, когда ела в последний раз — от этой мысли желудок сводит голодным спазмом. До этого мне не хотелось. Мы десять раз планировали заказать пиццу. Было некогда позвонить в пиццерию.

Осторожно присаживаюсь.

— Хочешь пить? — спрашивает Демьян хрипло.

Киваю, забыв о том, что в темноте он не может видеть. Демьян приподнимается и прижимается губами к моему животу, затем ниже. Целует, ведет языком. От этого движения расползается тепло. Я чуть раздвигаю ноги, улыбаясь.

— Умираю от жажды, — шепчу.

— Сейчас принесу.

Он медлит секунду, словно собираясь с силами, и рывком поднимается. Включает свет в коридоре. Я любуюсь на его упругий голый зад, сверкнувший в дверном проеме, и усмехаюсь. Дышу быстро, ошалело, счастливо.

— Зажмурься, — просит Демьян через пару минут.

Слушаюсь, после чего свет в комнате включается. С непривычки ослепляет так, что глаза слезятся. Демьян присаживается рядом, наклоняется и касается моих губ в медленном, тягучем поцелуе.

Его губы влажные и прохладные. Он уже напился воды. Почувствовав влагу, я тянусь, как умирающий от жажды путник к оазису, и беспомощно собираю крохи воды и долгожданной прохлады с его губ. Демьян улыбается. Я тоже, потом открываю глаза и принимаю стакан с водой и льдом. Выпиваю залпом.

— Еще.

Он поднимается и уходит за новой порцией, а я снова любуюсь на его крепкий зад, широкую спину, волосатые ноги и улыбаюсь. Приятная истома растекается по телу. Дышу полной грудью. Понятия не имею, что ждет дальше, но я должна была это пережить. Это… слишком потрясающе, чтобы прожить жизнь и ни разу не почувствовать.

Мы занимались любовью целый божий день. Безумие. Просто безумие. Кто так делает? Будто с ума сошли. Трахались, обнимались, слушали музыку, болтали о сексе и снова трахались.

После второго стакана холодной воды начинаю оживать. Демьян берет телефон, читает что-то важное, хмурится. Я беззастенчиво пялюсь, изучая его тело. Он будто тоже похудел за этот день, вымотался. Током ударяет от воспоминаний, как он брал меня. Снова и снова. Как смотрел в глаза. Как я его чувствовала.

Нам, конечно, не следовало пробовать так много в первые сутки. Лучше бы растянули удовольствие, но прерваться было невозможно.

Между ног жжет, и я сжимаю колени.

У Баженова щеки розовые, его губы мною искусанные. Он доводил меня до какого-то исступления, я не специально, честное слово. На шее и груди засосы. Когда он приехал ко мне — его тело было без изъянов.

— Мне надо в офис, — выносит он приговор.

Настроение мгновенно падает в ноль. Я не готова сейчас остаться одна. Я слишком уязвима.

— Что-то случилось?

— Важного клиента опять дэдосят. Довольно лайтово пока, но я сам контролирую их защиту.

— Конечно, я понимаю.

— Поедешь со мной?

— А можно? — выпаливаю, встрепенувшись.

Демьян поднимает глаза и произносит:

— Часа через три я опять тебя захочу. Лучше, чтобы ты и твоя киска были рядом.

— Киска? — улыбаюсь.

— Я… Крис, я пока с трудом понимаю, во что мы вляпались, но я хочу еще.

Сглатываю. А потом срываюсь с места и спешу в