Она пыталась отодвинуть их от себя, заслониться, забыть хотябы на время, но сухой официальный голос в телефонной трубке ясно дал ей понять,что это невозможно.

— Кто это звонил, малыш? — спросил Виталий,ласково ероша ее волосы. — Почему у тебя такой расстроенный вид? Ктопосмел испортить тебе настроение?

— Это милиция, — пробормотала Катя, натягиваяодеяло до подбородка. — Меня вызывают на допрос… или не допрос, а как этоназывается… дача показаний…

— Что делать, придется ехать! Милиция — этосерьезно! — Виталий встал, расправил плечи. — Ну все, малыш, мнепора. Я пришлю тебе машину с водителем.

Катя что-то хотела ответить, но он перебил ее:

— И давай договоримся, малыш: ты больше не будешьездить одна. Никогда и никуда. И не надо мне возражать. По-моему, вчерашниесобытия должны были тебя научить…

Катя и не думала ему возражать.

Она радовалась, что все стало как прежде — муж берет на себяответственность за ее проблемы, решает все за нее. Ей остается толькодовериться ему и с благодарностью принимать эту заботу…

Виталий уехал, а она еще немного повалялась и отправилась вванную комнату.

Ласковые потоки душа сменялись жесткими массажными струями,тело оживало, наливалось бодростью. Катя долго стояла под душем, запрокинувголову, закрыв глаза.

Наконец она вышла из-под душа, растерлась жесткимполотенцем, нанесла на кожу питательный лосьон, накинула халат.

Вернувшись в свою комнату, вспомнила, что ей понадобитсяпаспорт, и выдвинула ящик секретера, в котором хранила все свои документы.

Паспорта не было.

Она перебрала все содержимое ящика.

Все было на месте, кроме паспорта.

Что за ерунда?

Катя прекрасно помнила, что несколько дней назад, вернувшисьиз банка, положила его в этот ящик…

Да, собственно, куда еще она могла его положить?

Все ее немногочисленные документы лежали только здесь,только в этом ящике.

На всякий случай Катя проверила остальные ящики секретера.Даже заглянула под сам секретер.

Паспорта нигде не было.

На пороге комнаты тихо, как тень отца Гамлета, появиласьдомработница Наташа.

— Екатерина Антоновна, пока вы мылись, вам звонил…

— Наташа, извините, вы, случайно, не видели мойпаспорт? — перебила ее Катя.

— Паспорт? — переспросила Наташа, краснея. —Вы же знаете, я никогда…

Наташа действительно никогда не прикасалась к Катиномусекретеру. Она только вытирала с него пыль.

— Он куда-то пропал… был в этом ящике и пропал… —пробормотала Катя, чувствуя, что делает что-то не то, что результат ее словможет быть самым ужасным.

Она была всегда очень тактична и щепетильна, стараясь ничемне задеть прислугу. Подруги и приятельницы говорили ей, что она чересчурщепетильна, что с прислугой надо держаться строже, иначе она сядет тебе на шею,но Катя не могла преодолеть врожденную деликатность.

Не могла и не хотела.

— Я никогда не роюсь в ящиках! — воскликнулаНаташа в порыве праведного возмущения и даже подняла театральным жестом руки сярко-розовыми наращенными ногтями. Она призналась как-то Кате, что всегдамечтала иметь красивый маникюр, а от работы ногти ломаются, поэтому иприходится тратиться на акрил. — Если вы мне не верите, я уволюсь! —В подтверждение серьезности своих намерений она сняла фартук. — Я работалав очень хороших домах, и никогда нигде ничего не пропадало! Я не могу работать,если мне не доверяют!

— Наташенька, извините, я вовсе не хотела васобидеть! — перебила ее Катя. — Я просто думала, может быть, случайно…извините, наверное, я сама положила его не на место…

Наташа все еще продолжала негодовать.

Катя чувствовала мучительную неловкость.

Чтобы прекратить эту сцену, она напомнила домработнице:

— Простите, вы сказали, что мне кто-то звонил…

— Да, — недовольно выдохнула домработница, сменилатон и достала из кармашка фартука смятую бумажку. — Вот, я записала… явсегда все аккуратно записываю… вам звонил адвокат Ольховский, сказал, что вседокументы готовы, и вы сегодня в тринадцать часов можете за ними приехать.

— Куда приехать? Какой Ольховский? — недоуменнопереспросила Катя. — Я не знаю никакого Ольховского…

— Ничего не знаю. Вот адрес и телефон. — Наташапротянула ей записку и вышла из комнаты, всей своей фигурой выражаяоскорбленное достоинство. На самом пороге она задержалась и спросила черезплечо: — Вы завтракать будете?

— Спасибо, Наташа… — отозвалась Катя виноватым,заискивающим тоном. — Я выпью кофе минут через пятнадцать…

Когда шаги домработницы затихли в конце коридора, Катяуставилась на смятый листочек.

«Садовая-Триумфальная, дом четыре».

Ни этот адрес, ни телефон, ни фамилия адвоката ровным счетомничего ей не говорили.

Что он сказал — что документы готовы и она может сегодня заними заехать?

Но какие документы?

Она понятия не имела ни о каких документах!

Катя взяла с тумбочки телефонную трубку, набрала номерадвоката.

Ей ответили короткие сигналы.

Какая-то совершенно непонятная история…

Впрочем, к часу дня она все равно не успеет, ей ведь нужноехать в милицию… А тут как назло паспорт пропал…

Она подошла к туалетному столику, села в удобное кресло,посмотрела на свое отражение.

После вчерашних приключений лицо выглядело просто ужасно.

Придется как следует над ним поработать.

Катя выдвинула верхний ящик, где хранила кремы икосметические средства…

И первое, что она увидела, был ее злополучный паспорт.

Он лежал на самом видном месте, между тональным кремом иблеском для губ.

Катя тупо уставилась на документ.

Она была совершенно уверена, что не клала его сюда.

Провалами памяти она пока что не страдала.

Она была совершенно уверена, что положила этот чертов паспортв верхний ящик секретера.

Но тогда кто переложил его сюда?

Кто и зачем?

Наверное, Наташа, кто же еще… Но зачем ей мог понадобитьсяее паспорт?..

Так или иначе, паспорт нашелся, и нужно ехать в милицию.

Катя привела себя в порядок, спустилась в столовую, выпилакофе.

Наташа стояла у стены все с тем же оскорбленным видом.