в Доме милосердия, имевшего неофициальный статус подворья Камчатской епархии. В начале 1931 г. в приютах Дома милосердия содержалось 50 сирот и более 30-ти больных стариков. В эти трудные дни, когда заметно уменьшились пожертвования на содержание приютов, епископ Нестор продолжал звать харбинцев на доброе дело, устраивал всевозможные сборы, благотворительные лотереи-базары. Служил он в Иверской церкви и в новом храме Дома милосердия, где в начале января 1931 г. рукоположил в сан священника диакона Георгия Вознесенского.

Неожиданно 20 мая 1931 г. епископ Нестор официально уведомил настоятеля Иверской церкви протоиерея Николая Вознесенского о том, что оставляет Иверскую церковь и в дальнейшем будет служить только в храме при Доме милосердия. 22 мая, в день святителя Николая и престольного праздника Иверского храма, епископ Нестор совершил там последние богослужения. Причиной его ухода послужили события, связанные с положением епископа Нестора в епархии.

После кончины митрополита Мефодия на Харбинскую кафедру был назначен архиепископ Мелетий (Заборовский). Его назначение было утверждено на открывшемся 25 мая 1931 г. очередном Архиерейском Соборе РПЦЗ. Одновременно с назначением Собор постановил утвердить и сообщить новому главе епархии о запрещении в священнослужении епископа Нестора, поручив преподать последнему увещание{480}.

В середине мая викарий Пекинской епархии епископ Шанхайский Симон (Виноградов) обратился к архиепископу Мелетию и епископу Нестору с просьбой приехать в Пекин в связи с болезнью начальника миссии. Митрополит Иннокентий, около месяца находившийся в госпитале, продолжал принимать посетителей и заниматься делами епархии{481}. Но надежды на его выздоровление уже не было.

Первым Пекин посетил архиепископ Мелетий. Вернувшись в Харбин, он имел беседу с епископом Нестором по поводу его положения «вне пространства и времени» и предстоящей поездки к митрополиту Иннокентию. По свидетельству самого архиепископа Мелетия результатом их разговора стало решение епископа Нестора возвратиться в юрисдикцию Зарубежного Синода{482}.

Епископ Нестор приехал в Пекин в начале июня. Во время первого свидания с митрополитом Иннокентием его сопровождал епископ Симон{483}. Оба архиерея были рады встрече и возможности примирения. По благословению митрополита епископ Нестор служил в миссии и провел там целую неделю, каждый день навещая больного. Во время своего пребывания в Пекине он оказал миссии большую помощь – уговорил присяжного поверенного Ребрина, пытавшегося взыскать с миссии десять тысяч долларов долга, прекратить дело. В свою очередь митрополит Иннокентий подарил епископу для церкви Дома милосердия колокол в 22 пуда{484}.

Архипастыри искренне попросили друг у друга прощения и в разговорах многое прояснили. Митрополит Иннокентий был поражен, узнав от епископа Нестора, что слухи о приезде в Харбин «митрополита из Москвы» были ложными. Об истинном положении вещей епископ Нестор узнал от раскаявшегося виновника вымысла, и митрополит просил написать об этом подробно в «Китайском благовестнике», не упоминая имени раскаявшегося. Они говорили о переживаемых трудностях в жизни Православной Церкви за границей, были единодушны в своем отношении к оставшимся на родине «гонимым и несвободным в своей совести иерархам», за которых всегда молились, но общение с которыми считали невозможным{485}.

После посещения митрополита Иннокентия епископ Нестор совершил поездку по Пекинской епархии и служил во многих храмах. Телеграмму с известием о кончине митрополита, последовавшей 28 июня 1931 г., епископ Нестор получил в Циндао. По его распоряжению, местный иеромонах Садок 12 раз ударил в большой колокол, чтобы возвестить пастве о кончине их архипастыря. Вечером была совершена панихида, перед которой епископ произнес слово о почившем и передал пастве его благословение, как поручил ему сам митрополит Иннокентий при расставании в госпитале.

Преемником митрополита Иннокентия на посту главы Пекинской Миссии стал епископ Шанхайский Симон (Виноградов){486}. Указом Зарубежного Синода от 26 июня 1931 г. он был возведен в сан архиепископа Пекинского и Китайского. Начальником Пекинской Миссии ему пришлось быть всего год и восемь месяцев. В феврале 1932 г. архиепископ Симон скончался и был погребен рядом с митрополитом Иннокентием в склепе правой галереи храма Всех Святых Мучеников в Пекине.

Еще до поездки в Пекин на встречу с митрополитом Иннокентием епископ Нестор уже принял решение о возвращении в юрисдикцию Зарубежного Синода и отправил митрополиту Антонию письмо со своей просьбой. Митрополит Антоний по этому поводу написал Ю. П. Граббе: «Е[пископ] Нестор просится назад к нам, а был он у Евлогия. С недавнего времени живет в Харбине и все говорит лямур, лямур: зачем разделения? должна быть любоф и любоф. Будто кто-либо проповедует ненависть! Передаю его письмо в Синод»{487}. Такое решение он принял 22 июня 1931 г. и для обсуждения вопроса обратился к архиепископу Мелетию с просьбой дать некоторые разъяснения «по поводу епископа Нестора». Ответ был составлен 7 июля 1931 г., в нем архиепископ Мелетий сообщал: «Взгляды его [епископа Нестора] действительно странны; на раскол в Церкви он смотрит именно как на личную ссору архиереев. Были ли наложены какие-либо прещения на еп[ископа] Нестора Архиерейским Синодом, когда он откололся от него, мне неизвестно, так как по этому делу Епископ Нестор имел сношение с покойным митрополитом Мефодием. От Епископа Нестора я только слышал, что из Москвы ему был послан указ образовать здесь особую епархию, но он от этого решительно отказался, да, конечно, хорошо и сделал, так как при том настроении русских, какое здесь существует, конечно, у него ничего бы не вышло. В видах, вероятно, этого он ничем и не проявлял за богослужениями своей принадлежности к Московской Патриархии. Все время поминал Митрополита Петра, Ваше святое имя и митрополита Мефодия. Так что эта “церковная аполитичность” наконец привела его к убеждению, что он остался, как говорил мне, “без стула”»{488}.

Архиепископ Мелетий был крайне щепетилен в вопросах соблюдения церковного порядка, поэтому в свою очередь просил митрополита Антония дать разъяснения некоторых канонических аспектов положения епископа Нестора в Харбине. «Прошу Вас, – писал он, – дать один разъяснительный ответ. Пр[еосвященный] Нестор по поручению митр[ополита] Мефодия, а отчасти и по своему изволению делал поставления в иерея и в диакона. Как относиться к рукоположенным им. И имеет ли он право, находясь в чужой епархии, рукополагать для нужд своей Камчатской епархии, к каковой он причисляет церковь его приюта – Дом Милосердия, находящийся в Харбине. Приют этот он именует “Камчатским подворьем”, разрешение на устройство таких подворий, думается, должно быть даваемо высшей церковной властию. Как смотреть на все это?»{489}

Недоумения главы Харбинской епархии вскоре были разрешены, поскольку 17 августа епископ Нестор получил от митрополита Антония ответ на собственное покаянное письмо, в котором глава Зарубежного Синода просил его продолжать совершать богослужения во всех