мужа, путёвки, санатории, положение в обществе. А как Берия подвинул Николая Ивановича, манатки в чемоданы и сбежала, — понимающе закивал, дабы разговор поддержать, уважить собеседника, которого надо «распотрошить».

Каюсь, вальтер капитана я уже считал своим, очень уж хорошая машинка, сейчас поем, заберу ствол, уложу Сергея Васильевича мордой в пепельницу и прощевайте капитан Торопов Сергей Васильевич, замначальника следственного отдела НКВД по городу Минску. Пистолет и удостоверение мне нужнее.

— Не, Тонька не такая, всё выложила на стол, всё что ей покупал…

Далее капитан забубнил, совершенно в духе Антон Семёныча Шпака, про три колье с камешками, трое часов золотых, пять пар серёжек дорогущих, с камушками же, восемь цепочек золотых, три цепи серебряных (но больших, тяжеленных) двадцать два кольца с камешками и без. Всё это гордячка Антонина выложила на кухонный стол, а сверху припечатала кольцо обручальное! Эх!!!

— И квартиру на тебя оставила?

— Да что квартира, она служебная, — отмахнулся капитан и накатил ещё полста водочки, задымил беломориной на закуску, — знаешь что обидно, всё золото вернула, денег тыщ двадцать рублей, может и больше, не считал, так и валяются на столе. Валюту — триста марок финских и семьсот шведских крон не взяла. А вот бельишко красивое заныкала. Лифчики там, трусишки, рубашки ночные заграничные, всё модное, чтоб лейтёху своего ублажать. Сссукаа!!!

— Стоп, Серёга! Не барагозь! Люди вон смотрят, пошли.

— Люди? Х…й на блюде! Да я сейчас!

— Всё! Пошли, пошли, Серж. Товарищи, не обращайте внимания, у капитана друг погиб на секретном задании, переживает.

То, как отреагировала минская номенклатура на «переживания» незадачливого капитана, служило лучшим подтверждением, что товарищ Торопов сбитый лётчик, хоть и щеголяет пока при форме, при нагане. Пардон, при вальтере, конечно. На выходе расторопный «буфетчик» вручил небольшую но увесистую холщовую сумку «с провизией», а на попытку рассчитаться, руками замахал, дескать после зайдёте, товарищ корреспондент, и покушаете и долг заодно отдадите, а пока товарища чекиста не уроните на крылечке, уведите куда подальше…

Проживал Сергей Васильевич недалече, всего метров пятьсот и протащил в хлам упившегося ежовца. Квартира на третьем этаже «элитного» дома, не замкнута. Насторожился, вдруг засаду на капитана устроили «коллеги», а тут я, польстившийся на ювелирку и валюту, мог же ствол забрать и исчезнуть. А сейчас — объясняйся с группой захвата…

Обошлось, видимо Торопов дверь просто захлопнул утром и пошёл на службу в расстроенных чувствах, не обращая внимания на бытовые мелочи.

Удивительное дело, но все «побрякушки» упомянутые НКВД-эшником, так и лежали на огромном столе просторной кухни, судя по всему минимум как с пару недель домработница или кто там положен по рангу, в жильё холостяцкое не заглядывала. Посуда и немытая и битая по всей кухне, банки консервные вскрытые, вонь страшная, десятки мух на потолке и стенах. И валюта. Она самая — кроны, марки. Пачки советских дензнаков. Однако…

Уложил капитана на диванчик в прихожей и приступил к очищению злата-серебра от остатков пищи, похоже гражданин Торопов специально банки открывал над ювелирными изделиями, эдакий плевок в спину коварной изменщице, да-с. Часы дамские отчистил, завёл, как хозяин и говорил — трое часиков, все золотые, без обмана: «тик-так», «тик-так»…

Прошёлся по шкафам-комодам, женских шмоток и правда нет, зато всякое постельное бельё, вилки мельхиоровые и даже ситечко серебряное наличествуют в квартире. Взломав ящики массивного письменного стола в кабинете, обогатился ещё на пару тысяч рублей — две пачки червонцев, брошенные и позабытые, такое впечатление. Но зато ухоженный наган и патроны к оному, а также к вальтеру в коробках и россыпью, весьма порадовали.

Уже заканчивал грабить квартиру капитана НКВД, как наткнулся в шкапчике в прихожей на два замечательных мешка, так и назывались «Мешок туристический». Эдакие типа большие сумки или рюкзаки, по желанию можно и на спину присобачить типа рюкзака и в руках нести, как большую сумку, лямки и там и там, очень удобно и функционально. Даже бирки фабричные не оторваны, наверняка покупка из «прежней жизни» чекиста, когда не думали они с супругой о расставании, когда Ежов владычил в НКВД. На Кавказ поди собирались, турЫстами. Да и чёртс ними, биография и дальнейшая судьба Антонины Тороповой, довольно таки симпатичной девахи, фотография лежала на столе кухонном, как раз между ювелиркой и банкой шпрот, меня абсолютно не интересовала.

А вот рюкзаки туристические, очень полезная вещь в моём нынешнем положении! Ранее собирался «рвать нитку» границы, всё барахлишко упаковав в обычный мешок. Ну а теперь одёжку-обувку и провизию уложил, примерился — один рюкзачок на пузе приспособился очень даже удобно, второй на спине, руки свободны, красота! Суетился так по «тряпичному вопросу» оттого, что внезапно понял — большинство косяков и взглядов недоумённых на свой счёт тогда приключались, когда не соответствовали прикид и поведение. Обряженный в поношенное тряпьё здоровенный (185 см много в это время) под 90 кг гражданин, дерзко и уверенно себя ведущий (наверняка блатарь) в разы больше внимания привлекает, чем статный, по моде одетый джентльмен, пусть даже и самоуверенный и дерзкий ничуть не меньше…

Только сейчас допёр, факты и фактики сопоставив, что из этой заброски, что из предыдущей, в 1965 год. Народ в небогатые времена крайне остро реагирует на то, кто как одет, это в первой трети 21 века почти всем было насрать на джинсы-костюмы-кроссовки-смокинги-футболки. А сейчас — нифига подобного! Встречают по одёжке, эта пословица устареет ещё не скоро…

Поэтому хорошие вещи, реквизированные за копеечные суммы наглым московским военкором из «польских трофеев» в минском спецраспределителе (такие конторки сразу начали появляться после 18 сентября, аки грибы после дождя) оставлять сябрам категорически не намерен. Мне в Европах обретаться, миссию особую исполнять по изничтожению Гитлера-Сатаны, мне нужнее!

Бросок в Полоцк был согласован в редакции республиканской молодёжки и подкреплён разрешением из штаба Белорусского фронта (полуподделка, конечно, но сойдёт) даже сопровождающего выделили на мотоциклете с коляской! Сержант Гаськов с некоторым недоумением осмотрел огромный мешок, с которым товарищ корреспондент угнездился в люльке, но промолчал.

— Удивлён, боец, что шмотки тащу не в Минск, а из Минска? Ладно, не смущайся, так и доложи кому надо — зазноба в Полоцке у акулы пера, ей и везу всякий ширпотреб, житьё то в ебенях тамошних полунищенское, помогу чем могу.

— Акула чего?

— Пера, сержант! Акула пера! Ты совсем нихера не читаешь кроме «Правды»?

— «Красную Звезду», товарищ военный корреспондент!

— Ладно, заводи свою колымагу!

Скоммунизженные ранее орден Ленина и Боевого Красного Знамени привинтил безжалостно поверх кожаного плаща, чтоб сразу видели какая птица важная едет. Любая проверка чем закончится — перед предъявлением докУмента все увидят героического орденоносца, а то, что главный патруля уставился в бумаги и потом лишь подобострастно кивает и пути счастливого желает шумному журналюге, так