— Я твою маму, — зарычал тот. В голосе была нешуточная злоба.

Резко отклонился назад и сразу же вбок. Выпад. Ударить в левую подмышку противника не удалось. Этот был молодой, проворный и умел махаться. Жоре до него далеко. Так и рвется, гнида, в атаку. Блок. Вот сука, чуть не достал. Голова просчитывала варианты, тело работало само, на автомате. Отбил, только лезвия звякнули, шаг в сторону — и пинок ногой. Вот так, всаживая клинок в живот, похвалил себя. Денис Григорьевич был бы доволен. Выдернул торопливо, сдвинулся и уже падающему в спину всадил еще раз. После ранения в почку долго не живут. Прощай, козел.

Стоп! А кто такой Денис Григорьевич? Во, блин, память моя замечательная. Все равно спасибо тебе, кто бы ни был. Правильно учил. На совесть. В Афгане не пригодилось — так здесь сподобился.

Оттолкнул ногой в сторону эсэсовский кинжал и двинулся к первому, тихо подвывающему на земле. Тот смотрел мутными глазами и баюкал колено, скрючившись.

— Ты… — поднимая голову на шаги, прохрипел калечный.

Сашка со всей дури зарядил ему ногой в лицо, так что зубы брызнули, а голова с неприятным звуком ударилась об асфальт. Выслушивать ругательства настроения не было.

— Лицом вниз, руки за голову и замер, — скомандовал привычно.

— Э… — промычал тот разбитым ртом, сплевывая кровь. Получилось плохо. Сам себя измазал.

— Где двое, там и трое, — глядя на ломик, задумчиво прокомментировал Сашка. — Начну со второго колена. Две секунды. Время пошло.

Подвывая от боли, урка перевернулся и не притворяясь заорал, когда нога стукнулась, сдвинувшись.

Сашка прошел мимо к телефонной будке, сунул в окошечко монету и набрал знакомый номер. Пальцы не дрожали. И самочувствие вполне приличное. Бодрое. Спина, правда, мокрая, тут ничего не поделаешь. Физические упражнения полезны для здоровья.

Трубку сняли сразу — наверное, Галя уже дожидалась.

— Что случилось?

Раньше он на работу ей не звонил — не было необходимости. Тут недолго напридумывать себе бог знает что.

— Да ничего, — заверил Сашка, — все нормально. В командировку меня Федя загнал. Поселок Светлое. Войсковая часть… хотя это совершенно секретно.

— Связисты, что ли?

— Они. Потеряли связь с внешним миром и без меня никак. Думал, успею вернуться, — не получится. Не раньше завтрашнего. Надо Надю забрать из детского сада. Нехорошо получится — она ждать будет. Лады?

— А что у тебя с голосом?

— У меня? — искренне удивился, рассматривая измазанную кровью машину и сидящего у нее типа, даже после смерти пытающегося зажать порезанную шею. — Я всегда так говорю. Телефон, видимо, паршивый.

— Ты хоть не пей там. Знаю я военные посиделки. Ты же за рулем!

— Галя, — проникновенно сказал Сашка, — мне же нельзя водку пить и жирное есть. У меня этот… гепатит был. Я хоть раз напивался?

— Шутки шутишь, а лет через двадцать будешь ходить и за печень хвататься.

Он еще раз заверил в своем послушании, сообщил, что страшно скучает, любит и вообще страдает в разлуке. Попрощался и дернул рычаг, не вешая трубки. Набрал «02» и, услышав недовольный начальственный голос, четко и точно, как учили, доложил о происшествии.

Любое дело можно изложить максимум в пяти небольших абзацах при написании отчета. Конкретные факты без эмоций. Операция, враг, местность, результат, время. Вечно им приходилось на разборе полетов излагать устно и на бумаге, если очередной проверяющий заявлялся, а начальство многословия не выносило. Делать им нечего художественное изложение читать в стиле «как я провел лето у дедушки в деревне». Они тебе покажут сочинение на свободную тему — мало не покажется.

Уселся на бордюрный камень и вытащил из кармана сигареты. Заодно обнаружил раздавленный синий коробок в кармане. Кто-то его успел зацепить. Не всерьез, но спички пострадали. Пора заводить приличную зажигалку. Почему в Афгане «Зиппо» не спер? Наверняка имелись в продаже. Хотя откуда там оригиналы. А я парень разборчивый. Штамповки не жаловал. Исключительно качественные вещи привез.

Милицейский «козел» появился через четверть часа. Алферчик вылез из него с радостным воплем:

— Беспокойный ты тип, Низин. Сам не отдыхаешь и другим не даешь.

Он мимолетно глянул на трупы и пнул ногой третьего.

— Ба, знакомое лицо. Ну, дождался я светлого часа. Сколько ж можно проводить бессмысленные профилактические беседы. Поедешь теперь, Аслан, на каторгу. Ай-ай, разбойное нападение. Даже не поедешь, а полетишь белым лебедем.

— «Скорую» вызови, начальник, — пробормотал тот, — терпежу нет. Болит.

— А куда нам торопиться? — двинув носком сапога по ноге, отчего урка взвыл, задумчиво поинтересовался Алферчик. — Говорил же тебе, обормоту, не якшайся со всякими разными. Да ты же борзый. Все вы строите из себя невесть что, пока не влетите. Ходите, землю пачкаете, нормальным людям жить мешаете. Больничку тебе, — он опять ударил по ноге, — все тебе будет по высшему разряду. Кто такие твои дружбаны?

— Сегодня только познакомились.

— Нехорошо врать, Аслан. Следствие в моем лице может и обидеться.

Подошел второй милиционер, шмонавший покойников, и почтительно вручил какие-то бумажки, добытые из карманов.

Старлей глянул и восхитился:

— Надо же, соплеменники из самого Экибастуза прибыли. Не захотели в шахте честно трудиться на благо Родины. И что характерно, отметки комендатуры не имеется. Срок они себе намотали заранее.

— Им уже все равно.

— А тебе нет. Ты же у нас теперь паровозиком пойдешь. Туту. Организатор и духовный руководитель банды. Третьего дня на трассе машина пропала с гражданином Омельченко. Ваша работа?

— Докажи, начальник!

— Значит, не хочешь по-хорошему. Ну смотри. Каждый выбирает свою судьбу.

Он повернулся и направился к Сашке.

— Что же ты, голубь сизокрылый, мне лишнюю работу делаешь? — присаживаясь на бордюрный камень рядом, спросил недовольно. — Не мог заодно и третьего к Аллаху отправить?

— А стоило?

— Все лучше, чем лечить, кормить и перевоспитывать. Эти непрошибаемые. Слишком много гонору. Гуманист был товарищ Сталин. Взял и сослал нам на шею всем народом. Нет, неправильно это. Каждому свое. Предателей к стенке, хучь всем аулом, а баб с детишками трогать зачем? Если уж неймется, разбросать отдельными семьями по всей стране. И дать возможность выслужиться. А то получается, самых что ни есть врагов советской власти на государственные харчи, да еще и всей командой прислал. Они ж еще и сплотились на почве ненависти. Обидели их безвинно. А так и есть. Каждому по делам его. Закон. Всех подряд за что? Еще ведь фронтовики были — так из частей выдергивали и тоже в общую кучу без вины. Да их холить и лелеять необходимо было и против своих козлов настраивать. А получилось чисто по-нашенски. Несправедливо. Они же нам на голову вот таких и воспитывают. Мужчинами себя мнят. Абреками. Трое на одного с ножами.