«Спасибо, что ты тоже мой друг», — сказал я, вышел из машины, зашел в дом и отправился спать.

Новая неделя практически повторилась — работа в гастрономе, обед с Дженнифер, работа по дому. По крайней мере, до четверга. Мелани приехала около 10:00 утра, я попрощался с папой и побежал в машину. Мелани выехала с подъездной дорожки и поехала вверх по улице. Она остановила машину перед 28-м шоссе и наклонилась, чтобы поцеловать меня.

«Я не хотела, чтобы твоя мама это видела. Она может неправильно понять, а мы не парень/девушка».

Я рассмеялся: «Да, наверное, трудно будет объяснить моим родителям, что у их сына есть подруга, с которой можно заниматься сексом».

Она поставила машину на место и сказала: «Ну, мои родители более понимающие».

Мне было интересно, что она имела в виду, но казалось, что она не беспокоится, если они увидят, как мы целуемся. Но мне было интересно. Я бы не хотел, чтобы меня преследовал сердитый отец за то, что я связался с его дочерью. Некоторые вещи нельзя делать в присутствии родителей. Да, быстрый поцелуй или объятие, но не такой разрывающий душу поцелуй, который она только что подарила мне.

Я спросил ее, каков был план на день, и она ответила: «Я думала, мы договорились. Ты приедешь ко мне, и мы будем дурачиться до поглупения».

«Это правда. Мы так и договорились».

«Передумал?»

«Ни за что!»

Она ухмыльнулась и сказала: «Да, ты точно парень».

Но то, как она это сказала, не было грубостью, это было просто признание того, что в моем теле бушуют гормоны. И опять же, я думаю, что она страдала от того же самого! Похоже, это было обычным уделом подростков, хотя я не думал, что Ларри был поражен этим, а Дженнифер не была под таким сильным влиянием, как я. Все это означало, что хорошо, что я был с Мелани.

Мы подъехали к ее дому, и я удивился, увидев две машины на подъездной дорожке.

«Твои родители дома?»

«Да. Не волнуйся, я все спланировала».

«ОК».

Мы зашли в дом, и она предложила мне что-нибудь выпить. Я взял стакан апельсинового сока, а она взяла чай со льдом. Я сказал «Привет» ее маме и папе, которые были на кухне.

Мелани взяла меня за руку и сказала: «Мам, мы идем наверх».

«Хорошо, дорогая», — ответила ее мама.

Должно быть, у меня было странное выражение лица, потому что Мелани прошептала: «Доверься мне», ведя меня вверх по лестнице.

Ее комната была типичной для девочки-подростка. Нарядное покрывало — розовое, конечно, — на кровати, которая казалась полноразмерной, а у меня была двухспальная, несколько мягких игрушек, пара плакатов рок-н-ролла, проигрыватель пластинок и радио, письменный стол и диванчик. Ее комната была больше моей. Я никак не мог втиснуть диван в свою комнату. Впрочем, в новом доме моя комната будет намного больше.

«Присаживайся, я на минутку», — сказала она с улыбкой и блеском в глазах.

Она исчезла в коридоре, а я сел на диван и задумался о том, что происходит. Возможно, мы собирались куда-то пойти. Возможно, ее родители уезжают. Что ж, она сказала, довериться ей.

Через минуту она вернулась и сказала: «Я получила письмо от Биргит. Я позвонила ей в воскресенье утром, и мы поговорили минут пятнадцать. Мои родители были не против, и мы разговариваем с ней каждые несколько недель. Она для них как дочь, а для меня — сестра».

«Это круто. Мой папа был не против, чтобы я звонил, но предупредил, чтобы я не спустил все свои деньги на звонки ей».

Она засмеялась: «Как я уже сказала, у меня есть письмо от нее. Оно адресовано мне, но в нем есть записка для тебя. Она отправила его в понедельник, а сегодня утром оно попало сюда, так как она отправила его авиапочтой и специальной доставкой».

Она протянула мне небольшой лист бумаги. На нем почерком Биргит было написано следующее:

Стив, спасибо за то, что ты сделал для Мелани. Она мне обо всем рассказала. Я надеюсь, что ты изложишь все подробности в своем письме. [Здесь было нарисовано сердечко].Похоже, она отлично провела время. Надеюсь, ты понимаешь, почему я сделала то,что сделала. Я люблю тебя и скучаю по тебе, но я хочу, чтобы тебе было весело.Пожалуйста, сделай Мелани счастливой, если она попросит тебя сделать это снова.

С любовью, Биргит.

Я сложил его и положил в карман.

«Она тоже написала мне что-то подобное. В основном она сказала, чтобы я получала удовольствие, и ей не терпится услышать, что мы «дурачимся друг с другом до поглупения», по крайней мере, время от времени. Если ты спросишь меня, то я думаю, что ее цель — чтобы у тебя был регулярный секс без обязательств».

«Как бы она ни говорила, что ее все устраивает, она до смерти влюблена в тебя и боится, что ты найдешь кого-то раньше, чем вы сможете снова быть вместе. Я думаю, она считает, что так ты не будешь предан кому-то. Я знаю из нашего разговора, что она знает, что из этого может ничего не получиться, но пока, я бы сказала, у нее есть план, как сохранить твое сердце для себя, пока вы не разберетесь».

Я просто сидел и не знал, что сказать. Казалось, что моя любовь подталкивает меня к сексу, чтобы не дать мне влюбиться, прежде чем она сможет снова сойтись со мной. Биргит снова взорвала мой мозг. Наверное, четырнадцатилетние шведки гораздо более подкованы в вопросах отношений, чем четырнадцатилетние американцы. Или ей давал советы кто-то намного старше ее. Я должен спросить ее об этом! Мелани дала мне время все это осмыслить и перебрать в уме.

Она сидела на краю кровати и наблюдала за мной.

Прокрутив все это в голове, я спросил: «Значит, ты не против быть «запасным вариантом»?».

«Да. — Я люблю Биргит как сестру. Если я могу помочь ей с этим, я помогу. Проблема будет, если я встречу кого-то, с кем я захочу быть исключительно вместе. Но, как говорит Биргит, нужно просто искать возможность и не упускать ее».

«Верно», — сказал я просто, — «И что теперь?».

«Теперь мы подурачимся до поглупения, глупыш», — хихикнула она, вставая, закрывая и запирая свою дверь.

У меня отвисла челюсть. Я знал, что ее родители все еще дома. Не может быть! Я надеялся, что у ее отца нет дробовика. Если они узнают,