— А!

Этот вопль Николай и услышал.

— Быстрее, — подгонял он себя, — не хватает, чтобы эта стерва в болоте утопла. Тогда я своего Павлика никогда не увижу.

Бугров выбежал на небольшую поляну и остановился. Он хорошо ориентировался даже в ночном лесу и рассчитал, что крик доносился предположительно отсюда. Он направил фонарь на землю и стал водить лучом влево и вправо, ища Марину Тарасову.

А та уже почти утонула. Грязь коснулась ее нижней губы, и первые холодные капли затекли в рот. Девушка выплюнула зловонную струю и из последних сил выдохнула:

— А! — Лицо ее опустилось в воду, и лишь часть головы и длинные русые волосы оставались на поверхности.

Николай услышал этот стон в десяти метрах от себя, за деревьями, и бросился вперед. Он осветил фонарем поляну и увидел небольшую, пять метров в диаметре, грязную лужу, покрытую падшей листвой и тиной. Жижа в ее центре еще колыхалась, но головы девушки уже видно не было.

Капитан положил автомат, привязал один конец акрилового троса к березе, а другой бросил в центр лужи. Быстро снял куртку, бронежилет, кобуру с пистолетом и запасными обоймами, рубаху, брюки и даже ботинки с носками. Лег на живот и, держась рукой за веревку, пополз к центру болотца.

Поверхность тихого омута была покрыта ковром густой осоки и тины и колыхалась от каждого движения. Он дополз до центра, сунул руку в жижу, и его пальцы сразу наткнулись на что-то твердое — это был затылок Марины. Недолго думая, Николай схватил ее за волосы, потянул вверх, но сразу вытащить красотку из болота не смог.

Тогда он изловчился, схватился одной рукой за привязанную к дереву веревку, а другой за руку Марины, сильно рванул и вытащил жертву на поверхность. Когда ее голова появилась из тины, он ударил девушку ладонью по испачканному грязью лицу и моментально привел в чувство. Она вздрогнула, открыла глаза, выплюнула набившуюся в рот грязь, со свистом вдохнула и застонала.

Бугров приложил еще немного усилий, вытянул девушку на травянистый сухой берег и положил рядом с собой. Некоторое время полежал, отдышался, успокоился, потом встал и пошел одеваться.

Марина Тарасова захлебнуться не успела, а только погрузилась с головой в болото, задержала дыхание и наглоталась мерзопакостной жижи. Она бултыхалась и ждала, когда ее либо кто-то спасет, либо она утонет. Капитан Бугров подоспел вовремя, и, задержись он хоть на минуту, Тарасова сделала бы вдох и захлебнулась. Тогда пришлось бы ее откачивать.

Николай осветил фонариком свои вещи, сел рядом с ними на траву и начал натягивать носки. Затем встал, надел джинсы, кроссовки, рубаху, бронежилет, портупею с пистолетом, перчатки и куртку. Взял в руки автомат, проверил рацию, магазины, потом осветил фонарем окрестности и лежащую на траве Марину.

Она отдышалась, встала, в ярком свете мощного фонаря отошла к кусту и посмотрела на мужчину. Тот понял, что ей свет не нужен, и отвел луч. В довершение всего отвернулся и отошел на несколько шагов в сторону. Отвязал спасительную веревку, смотал ее и накинул на плечо.

Тарасова сняла с себя некогда чистое шелковое летнее платье и осталась в одних трусиках. Немного подумав, она стянула их, размахнулась и забросила в маленькое вонючее болотце.

— Вот так же и я могла пойти на дно, — буркнула девушка и стала выжимать платье. Как следует потрудившись, она расправила его, встряхнула и натянула на себя. Влажная ткань прилипла к ее прекрасному телу, проявила его неоспоримые прелести и приятно охладила взбудораженную плоть.

Марина пощупала мочки ушей, взглянула на пальцы и убедилась, что серьги, перстни и браслеты с бриллиантами и изумрудами на месте. Поискала в траве туфли, но не нашла их, так как они утонули в болоте.

— Ну и черт с ними, — прошептала она, подошла к Николаю и, не глядя ему в глаза, извинилась: — Простите, что я ушла так далеко, и спасибо. Вы спасли меня.

Он с укоризной взглянул на красотку, на ее подчеркнутые мокрым платьем женские прелести, повернулся и пошел к дороге, а босая Тарасова поплелась за ним.

Через пять минут они вышли к машине и первым делом посмотрели, все ли нормально с сынишкой Марины. Но пацан мирно посапывал на заднем сиденье и, наверное, уже досматривал пятый сон. Увидев сына, Марина вдруг расплакалась, отошла к кустам и прорыдала там пять минут.

Немного успокоившись, она вернулась к «Волге», встала возле Николая и с благодарностью взглянула на него. Он стоял и смотрел на темный лес, багровый закат, иссиня-черное небо и далекие, мерцающие звезды.

— Вы спасли мне жизнь, спасибо, — еще раз поблагодарила Марина.

— Какого черта ты в лес поперлась? — спросил он. — Сбежать хотела?

Тарасова пожала плечами и не ответила, да она и не знала, что сказать.

Бугров замолчал и с укоризной посмотрел на нее сквозь пугающие дыры черной маски.

— Почему вы так поступили, — вдруг спросила она, — ведь вы нас убить хотели?

— Я хотел освободить человека, а ваша жизнь мне не нужна.

— Снимите маску, я хочу увидеть ваше лицо.

— Зачем это? — удивился Николай.

— Я хочу, я должна вас увидеть, вы мой спаситель.

— Не надо вам меня видеть, мне будет спокойней, да и вам. Через несколько дней вы успокоитесь, все забудете, дадите показания следователю, а меня найдут и привлекут к ответственности.

— Никаких показаний я давать не буду. Никогда. Вы же меня от гибели спасли, как я могу вас предать.

— Я ваш злейший враг, держу вас в заложницах третий час, и вы меня ненавидеть должны, — сказал Бугров.

Он знал о «швейцарском синдроме», когда заложники проникаются симпатией к своим захватчикам и после освобождения хорошо отзываются о них, считают их близкими людьми. Николай знал, что были случаи, когда заложницы влюблялись в своих захватчиков, после освобождения писали им письма, навещали их в тюрьме.

Видимо, от сильного стресса в сознании похищенных людей происходят психические изменения, связанные с переоценкой ценностей и изменением жизненных мотивировок. Ведь через все трудности осадного положения захватчикам и заложникам приходится пройти вместе. А это сближает.

Но Бугров не надеялся, что этот синдром проявится у Марины Тарасовой по отношению к нему. Ведь они пробыли вдвоем всего несколько часов. Но тем не менее она прониклась к злому и угрюмому захватчику теплотой и уважением и хотела того, чего он допустить не мог.

— Снимите маску, я вас прошу, — повторила Марина, подошла к Николаю и потянулась к его лицу. Тот отстранился, взял ее за руку и деликатно отвел в сторону:

— Не надо трогать маску, она гарантия моей и вашей безопасности.

— А мне теперь ничто не угрожает, — вдруг сказала девушка. — Если бы вы хотели моей смерти, то не стали бы, рискуя жизнью, спасать меня из болота. Вы блефовали, утверждая, что нас убьете.