Однако особенно раздражал обоих братьев племянник Лотар Второй, сын почившего короля Лотара Первого.

Юный Лотар унаследовал от отца владение Лотарингию — здоровенный кусок Европы, который вклинился между землями Карла Лысого и Людвига Германского как заноза! А главное, кусок стратегически привлекательный — от Фризии до Юрских гор (приблизительно современная Швейцария).

Сначала, естественно, стали ждать, что природа сама распорядится и авось Господь приберет племянничка.

Сегодня в Европе это кажется сумасбродным оптимизмом, а в Средневековье было вопросом относительно недолгого ожидания: в те времена не заживались даже короли. И мы не говорим здесь о колотых и резаных ранах.

Отсутствие парового отопления (перестало применяться с уходом римлян), сквозняки в неоштукатуренных и только отчасти застекленных помещениях замков (стекло — большая редкость и крайне дорого), медицина — одно название… В результате: отхлебнул, разгорячившись на охоте, холодной воды, а потом кашель запросто переходит в бронхит, а там — уже двусторонняя пневмония и — зови священника. А про такое смертельно опасное дело, как беременность и роды, уж и не говорим! Один случай из пяти, что тебя выносят, один из десяти — что благополучно родят, один из десяти — что ты встретишь свой первый день рождения, а потом — та же вероятность, что дотянешь до тридцати. И если уж дотянул, то ты — уже долгожитель. Поэтому аристократы старались как можно раньше выдать своих отпрысков замуж или женить — чтобы обеспечить наследников и благополучное продолжение феодальных междоусобиц.

Но Лотар Номер Два упований дядюшек на его скорую кончину не оправдывал, а совсем наоборот: даже женился на склонной к полноте, не слишком юной бургундке по имени Тевтоберга из весьма влиятельной и воинственной семьи. Семья располагала приличным войском из многочисленных вассалов, включавшее даже отличную кавалерию. Это последнее обстоятельство было для Лотара в невесте самым привлекательным, потому что юный король прекрасно понимал: два матерых волка, милые дядюшки, только и ждут удачного момента, чтобы устранить его и начать драку за его Лотарингию. А этой женитьбой он роднился с одним из сильных союзников Карла Лысого, чем связывал руки хотя бы одному из дядюшек и укреплял свою власть. Браво, Лотар! Несмотря на молодость, все так умно и хорошо рассчитать! Дяди заскрежетали зубами.

Но скрежетали недолго.

Ибо как раз с этого момента в наше феодально-междоусобное повествование вплетается всегда губительный для разумной политики романтический элемент.

Во время свадьбы Лотара и Тевтоберги ее влиятельный брат (с не слишком благозвучным, но вполне соответствующим именем Хукберт) намекнул жениху, что семейное счастье сестры для него — это всё. И когда кто ее обидит, так у него просто кровь бросается в голову, и он за свои действия не отвечает, будь перед ним кто угодно. И согнул при этих словах железную ложку. А рядом сидел папаша невесты, тоже бургундский боров (с голосом как иерихонская труба и кусочками курицы в нечесаной бороде), и с изумлением отметил, что, мол, какое совпадение: он испытывает точно такой же медицинский феномен, если кто-нибудь, даже ненароком, его дочку обидит. И тоже как бы невзначай согнул свою ложку. После чего двое мужчин весело рассмеялись, а третий — напряженно улыбнулся. Невеста же, убранная по обычаю венком из хмеля, сидела с другой стороны и хохотала громко, как и ее папаша, не расслышав ничего толком и не поняв, только предвкушая заманчивое супружеское будущее.

Пригласил ли племянник на свадьбу дядей — королей Карла Лысого и Людвига Германского — не знаем. Но о ситуации им было известно хорошо, так как Карл Лысый очень благоволил этой бургундской семье, и они не раз оказывали ему военную поддержку, и даже впоследствии именно в этой семье он нашел себе вторую жену.

Но вот через некоторое время после свадьбы Лотар стал чаще обычного уезжать на охоту. Не приходил ночевать и все чаще жаловался на головную боль, когда требовалось исполнение супружеских обязанностей. И Тевто-берга почувствовала неладное. К тому же до нее дошли слухи, что во время охотничьих пирушек со своими вассалами муж без стеснения заявлял, что жена его, извините, «бургундская телка», а ему, как королю, хотелось бы чего-нибудь эдакого… поинтереснее.

И, по странному совпадению, появляется у его жены новая фрейлина — как раз то, что надо: очаровательная лангобардка Валдрада с раскосыми глазами, родинкой на щечке и зубами изумительной целости и белизны (тоже большая редкость по тем временам, даже среди знати). Лотар влюбился безудержно. Валдрада была необыкновенной женщиной: одержимой охотницей. Как шел ей, высокой и сильной, мужской охотничий костюм, как уверенно гнала она коня за взявшей след сворой. Как резво могла соскочить с высокого седла и, опередив всех, одним ударом ножа перерезать горло простертому на земле раненому оленю! Не иначе, из сострадания. Это производило на Лотара будоражащее и захватывающее впечатление. А уж когда однажды в его лесном замке перед жарким огромным камином своими жемчужными зубками Валдрада развязала пояс на замшевых бриджах короля… пропал король Лотар Второй. Пропала Лотарингия. Ибо король поклялся, что разведется с порядком надоевшей ему уже Тевтобергой и сделает королевой ее, Валдраду. И потом поинтересовался у законной жены (как бы между прочим), каково ее отношение к карьере аббатисы в каком-нибудь тихом благочестивом монастыре. Тевтоберга, прижимая платок к глазам, бросилась к брату Хукберту. Последствия легко себе представить. Над влюбленной головой Лотара начали сгущаться тучи.

Но ему было на это непредусмотрительно плевать. И Лотару все сошло с рук, так как и грозный папаша его жены, и даже брат занедужили и попали к праотцам намного раньше, чем планировали. А Лотар стал добиваться развода, что по тем временам было крайне нелегко.

А вот теперь самое время вернуться к его дядюшке — Карлу Лысому.

Парижская Пасха 862-го

Пасху Карл Лысый по обычаю справлял в Париже. Он ночевал сегодня в аббатстве Сен-Жермен де Пре, чтобы завтра быть на мессе в соборе Нотр Дам.

Карл думал, что все отлично рассчитал. Племянник Лотар Второй вскоре выйдет из игры, законных наследников у него пока нет и, судя по ситуации, не предвидится. Сразу после Пасхи (только варвары ведут войны во время церковных праздников!) он с войском бургундцев вторгнется в Прованс и захватит владения самого младшего своего племянника — тезки Карла Прованского, еще одного юного сына почившего Лотара Первого. Прованс мальцу ни к чему, а ему, Карлу, эти места давно нравились: земля благодатная, благоуханная, климат прекрасный. А вина! В винах и тонкой кухне Карл толк понимал — в отличие от своего брата Людвига Германского, для которого не было пищи лучше, чем кусок из собственноручно загнанного и зажаренного на вертеле кабана под соусом из баварских яблок.

Опекуна «прованского» мальчишки, регента Жерара, Карл устранит и сам станет регентом. А там — как Бог даст. Говорят, наследник-то болезненный (Карл Прованский действительно через год умрет).

Лотара старшего Карл всегда ненавидел даже больше, чем другого брата по отцу — Людвига. Ведь это именно Лотар когда-то так старался ославить шлюхой его покойную мать Юдит и ненадолго заставил-таки баронов и даже самого отца усомниться в его законнорожденности. Теперь он расквитается с лотаровскими щенками за всё!