– О, точно! – заметил Пашка неуклюжие попытки тетушки пробежаться за игрушкой. – Мы тут со Свапом такой трюк придумали!

Лавэ занял позицию наблюдающего скептика. Оля бы и рада подвигаться, но в платье… Да и физическая форма у нее была очень не ахти, все-таки полгода практически сиднем просидела. Пашка за арбитра и вратаря. Играли Ниф-Нафики против пары Тыря и Свап. Отними мяч у противника, прикати его арбитру и получи вкусняшку. Нести мяч в зубах запрещалось, только кидать или катить.Трюк состоял в том, что Тыря коварно запрыгивала на спину противнику из Наф-Нуфов, мешая ему, и Свап перехватывал снаряд. 

Эффектный прыжок щены сопровождался недовольным ревом Ниф-Нуфа и воплем лавэ. Оля даже удивилась, чего это он, так залюбовалась своей девочкой. А лавэ не просто испугался, он кинулся на Пашку с кулаками. Благо тот исхитрился чуть отвести удар, нацеленный в живот, но вскользь ему все равно прилетело.

– Она лапы поранит, идиот! – орал лавэ, пытаясь ударить вновь.

– Да, идиот, – орал Пашка еще громче, уклоняясь вновь и вновь. – Был! Мне Свап чуть голову не откусил! – И продолжал отступать, не позволяя себя ударить, но и не нападая в ответ. 

Удар – отскок, удар – блок с отскоком.

– Да отстань ты! – обозлился он вдруг и попытался оттолкнуть начальство. Не получилось. Пришлось спасать – хватать и фокстротным пируэтом выдергивать из-под удара. Тыря бросилась в атаку. Как она переместилась с другого конца плаца, Оля не поняла. Точнее, поняла, через мгновение, когда рядом с Тырей материализовался Свап. Малышка так разошлась в своей обиде за обожаемого Пашку, что вожаку пришлось прижать ее к камням, налегая всей тушей. Бить своего наездника он не позволит никому.

Трое двуногих замерли, осознавая произошедшее.

Тыря опять смогла шагнуть через пространство!

– Вы всех наездников так наставляете и воспитываете, господин попечитель? – не скрывая сарказма, спросила Ольга. – Или это только моему племяннику несказанно повезло? 

Воспитывать собак Оля особо не умела, но интуитивно знала, что Тырю сейчас хвалить никак нельзя. 

– Да ладно, тёть Оль, я понимаю. Лучше девочку нашу похвали!

– За то, что она напала?

– Она защищала! И между прочим, через подпространство шагнула!

– И как, по-твоему, я разделю одно с другим? Она же не человек.

– Она лучше! – буркнул Пашка, сдаваясь. – Но все равно здорово! А за прыжки не беспокойтесь, – миролюбиво обратился он к лавэ. – Свап научил ее, как лапы трансформировать. Она не поранится. Разве что Наф-Нуфикам иголки переломает, так они не в обиде. Тёть Оля их почешет, и они хоть сто раз новые иголки нарастят.

– Как трансформировать? – изумился лавэ. Оле его опять стало жалко – скоро у мужика шаблонов не останется.

– Так Свап трансформировался.

– Свап показал тебе боевую форму? – осторожно уточнил Раим.

– Ну да. А нельзя было? – испугался Пашка. И тут же забыл об опаске, чего уж теперь. – Тёть Оль, ты бы видела! Весь бронзовый! Страшенный – жуть! – И принялся размахивать руками: – Бивень – во! Лапы – во! Иглы в шипы собрались, как у дракона. 

Свап горделиво хрюкнул.

– И что, господин Шенол, наша девочка тоже такая будет? Страшенная?

– Никогда не слышал про боевую форму у самочек, – задумчиво ответил Раим, потирая костяшки пальцев, которым пусть разок, но досталось. Потом присел на корточки перед нгурулой, которую вожак придерживал зажатой между передних лап, смахивающих на бревнышки малого диаметра.

– Ну покажи, крошка, чему тебя Свап научил?

Щена явно собралась повредничать. Выдала свое коронное «тыр-тыр-тыр» и отвернулась.

– Тыря! А ну, прекрати! – потребовал Пашка. – Лапу хоп. Копыто!

Оля тоже подошла. Посмотреть, похвалить и морально поддержать свою семью. На лапе щены вместо подушечек красовалось монолитное уплотнение. Ну, не копыто, конечно. Так, платформа на любимых сабо.

Разбор полета фанеры над Нрекдолом

Впечатленный до разжижения в костях Раим не спешил подниматься с корточек. Надо же! Частичная трансформация! Он о таком только читал в манускриптах. Никто из ныне живущих даже не слышал!

Пашка с видом гордого старшего брата стоял рядом и нахваливал Тырю на все лады. Мысленно. И умница она, и красавица, и собаконька шипастенькая меднопопенькая. Тырьке эта ласковая пурга нравилась, и Пашка нес ее с упоением, а заодно радовался, что вслух говорить необязательно – щена слышит, а остальным не надо. Потому что пацаны такое вслух не говорят.

А Оля извинялась. Она заранее извинялась перед Свапом за то, что намерена закатить скандал его наезднику.

Раим совсем замучил бедную Тырю попытками сподвигнуть ее еще раз показать процесс трансформации, только медленно. 

– Туречка, пожалуйста, ме-едле-ен-но.

– Слово «медленно» я ей еще не объяснял. Правда, Свап? – встрял простодушный Пашка. Оля даже немного посочувствовала Раиму – так-то иметь дело с подростком, отравленным демократической вседозволенностью и свободой слова. А Павел-то еще из лучших!

Оторвать Раима Изучаловича от Тыри и ее копыта было сродни подвигу – помог Свап: выпустил Тырю из захвата. То ли ему просто надоело, то ли он кроху пожалел, но щена, задрав хвост и повизгивая, сквозанула в сторону вивария со всех ног. И то сказать – ужинать пора, а эти человеки… Нет, сегодня она двуногого вожака больше любить не будет!

***

Увлеченный открывшимися способностями маленькой щены Раим ничего не замечал вокруг. Он топал к себе и мысленно с предвкушением сочинял письмо венценосному другу и покровителю. Раим очень ясно себе представлял, как Эрик недоверчиво хмыкнет и помчится в королевские библиотеки перебирать немногие манускрипты, посвященные нгурулам. Раим успел усесться и притянуть к себе лист бумаги, как вдруг услышал:

– Не делайте вид, что меня здесь нет, господин лавэ Шенол!

Перед ним в кресле для посетителей сидела напружиненная Ольга. Губы поджаты, глаза чуть прищурены. Морщинки, отчего-то совсем незаметные, когда она смеялась над Павлом, проступили резче, чем обычно. 

– Как вы сюда попали, Ольга?

– Я шла рядом с вами от самого плаца. Вы не заметили? – посетила ее невероятная догадка.

– Я задумался, – смутился лавэ. – Так что у вас за дело, Ольга?

Лучше уж сразу вопрос задать, чем барахтаться в неловкости. Менталист выискался, ругал себя Раим, постороннего рядом не заметил! Хотя Ольга уже не посторонняя. Ее присутствие в непосредственной близости или в поле зрения потихоньку становится нормой.

Такая постановка вопроса была неожиданностью. Он прикалывается? Что не заметил, Ольга и сама допетрила. Задумался человек, письмо вот писать собрался. И что? Никаких угрызений совести? Что у нее за дело, интересуется?!