Княжна хотела было что-то возразить, но задохнулась от возмущения. Между тем дама с черепаховыми гребнями подобралась поближе к Вальке и в наступившей тишине отчетливо бросила:

– Как я вижу, за прошедший век ваши манеры не изменились, мадемуазель Варвара.

Услышав это имя, Валька вздрогнула и вгляделась в даму внимательнее:

– Неужели это вы, бедная Лиза?

– Да, я та, счастье которой вы так жестоко и бездумно разбили! Вспомните поручика Ельнинского! Вы отбили у меня жениха в тысяча девятьсот пятнадцатом году. Но, насколько мне известно, вам это тоже не принесло счастья.

Лицо Вальки пошло красными пятнами.

– Я никогда никого не отбиваю и ничего не разбиваю! Я замуж не рвусь, я – вечная боевая подруга, и ничьи женихи мне не нужны. К тому же этот ваш так называемый жених, поручик Ельнинский, сам навязался мне на шею, уверяя, что совершенно одинок и несчастлив, что его невеста ему неверна и не теряет времени даром, пока он воюет на германском фронте.

– Но это неправда! Вы его спровоцировали лгать! Вы превратили его в совершенно другого человека!

– Кто – я?! Да это уже ни в какие рамки не лезет! – возмутилась Валька.

– Это у вас привычка все раскладывать по рамкам, – отрезала «бедная Лиза», – а я вся соткана из порывов!

– Послушайте, порывистая вы моя, поручик ваш – сволочь первостатейная, и я давно проклинаю тот день, когда с ним связалась. И вообще, сейчас вся эта покрытая мхом история интересует меня меньше всего. Я-то полагала, что в этом доме должны тревожиться о судьбе Маргариты, а мне морочат голову всякой ерундой! Какой-то всеми забытый поручик, который и слова доброго не стоит!

– Девочки, перестаньте ссориться, наконец! – вмешалась тетушка. – У вас еще будет время обсудить милейшего поручика, а сейчас, как справедливо заметила мадемуазель валькирия, нам лучше поговорить о Маргарите. Вам ведь есть что сообщить нам по данному вопросу, дорогуша?

Валька тут же приободрилась:

– Да, я сегодня ходила в разведку, и даже думала взять языка… Но вот только тащить языка на себе в момент трансматериализации – дело непростое. Итак, суть в том, что мерзавец фон Ган ухитрился завести нашу наивную Риту в какую-то лавчонку и там применил недозволенный магический прием, законопатив девушку в древний кувшин… Продавщицы до сих пор опомниться не могут, рассказывая, как бедняжка парила под потолком в полурастворившемся состоянии, а потом нырнула в горлышко кувшина и сгинула там…

Дамы, затаив дыхание, слушали рассказ Вальки. Картина происшествия приобретала все более отчетливые очертания. Впрочем, сообщение о шокированных продавщицах всех расстроило – фон Ган нарушил еще одну из заповедей чародеев: избегать случайных свидетелей при чаротворении.

– У этого парня крыша совсем съехала. Нельзя привлекать к своим чарам внимание простых людей! – подвела итог Валька. – Но он ни о чем не думает, добиваясь своей цели.

– Что и говорить, – подтвердила тетушка. – Многие суеверия, бытующие среди обыкновенных людей, – результат беспечности чародеев, не желающих соблюдать хотя бы минимум секретности при творении своих чар. Не говоря уж и том, что соприкосновение с миром подлинной магии может фатальным образом сказаться на человеческой психике.

– Как вы полагаете, в конце концов валькирия сможет найти общий язык с бедной Лизой или нет? – тихонько поинтересовалась у тетушки пришедшая в себя хозяйка дома, как только Валька отвлеклась. – Если между ними вновь вспыхнет застарелая вражда, это может повредить делу.

– Не беспокойся, дорогая, – ответила та, – они еще подружатся. Ничто так не сближает женщин, как возможность поведать друг другу, какими негодяями оказались их бывшие возлюбленные. Особенно если речь идет об одном и том же человеке. Это придает женской дружбе особую теплоту. Но я вижу, к тебе уже вернулись не только силы, но и дар речи.

Княжна горько вздохнула и выдержала трагическую паузу.

– Увы, в последнее время я только тем и занимаюсь, что теряю дар речи, – сказала она. – К счастью, потом я его снова нахожу.

Валька тем временем подводила итоги своего краткого доклада:

– Итак, совершенно очевидно, что в настоящее время Маргарита находится в доме фон Гана, причем будучи заточенной в кувшин. Кстати, помимо нарушения законов магии тут просматривается еще несколько уголовных статей: похищение человека, насильственное лишение свободы… Надеюсь, он пока обошелся без попыток покушаться на Маргошкину честь, хотя не уверена. От таких типов всего можно ожидать. Наше дело – как можно скорее пресечь его злокозненную деятельность и выпустить несчастную пленницу из дурацкого горшка. Соответственно, у нас, милые барыньки, две проблемы. Первая в том, как добыть проклятый горшок. Вторая – как снять с горшка, а стало быть, и с Маргошки зловредное заклятие…

Дамы загалдели, предлагая разнообразные варианты.

– Надо пойти к этому Гану и воззвать к его совести, – предложила одна из самых молодых, по крайней мере – внешне, дам (может быть, на ее моложавость влияло то, что она была полупрозрачной, и мелкие дефекты вроде морщинок, пигментных пятнышек и прочих следов безжалостного времени были просто не видны). – Надо достучаться до его сердца! Ну или хотя бы разума!

Маргарита, сидя на созданном ее воображением пляже и любуясь на морскую даль, пребывала тем не менее в мрачном расположении духа. Сколько угодно можно возводить для себя домики Барби, создавать копии Сейшелов, Малибу или Сочи, разводить пальмы и орхидеи, коллекционировать муляжи живописных полотен или яиц Фаберже – увы, ничто не приносит радости. Потому что все это – жизнь понарошку, а на самом деле она сидит в дурацком старом кувшине и носа наружу не может высунуть без позволения мерзавца фон Гана. Неужели так будет всегда?

«Хочу персик», – мысленно подумала Маргарита.

Желание, как всегда, сбылось – рядом с ее шезлонгом возник маленький столик, а на нем корзинка с персиками.

«Нет, пожалуй, я хочу винограда!», – передумала Маргоша (исключительно со скуки, так как ей не хотелось ни того, ни другого).

Оказалось, что в корзине кроме персиков полно винограда – и белого, и темного. Спелые гроздья игриво выглядывали из-под бархатистых желто-красных персиковых бочков и казались довольно аппетитными.

«А вот не буду есть! – Мысли Маргариты приобретали оттенок все большего и большего раздражения. – Арбуза хочу!»

Стол стал намного больше и вместил кроме корзины огромное серебряное блюдо, на котором раскинулись большие ярко-красные куски спелого арбуза с черными семечками и глянцевитой зеленой кожурой.

«Спасибо, конечно», – подумала Маргарита, чувствуя, как по ее лицу текут слезы. Схватив поднос с арбузом, она изо всех сил размахнулась и зашвырнула его подальше в морские волны. Как ни странно, тяжелый серебряный поднос не утонул, и даже ломти арбуза с него не соскользнули. Он плавно закачался на гребешке волны, и вскоре прибой вынес его на прибрежный песок, бережно положив к ногам Маргариты.