Рука выглядела чудовищно. Вокруг центральной раны с запёкшийся коркой крови образовался чёрно-жёлтый мешок с пульсирующим содержимым. Вся остальная рука отекла и посинела. Тана с мольбой посмотрела на Мелесту и прошептала:

– Завязывать?

Та в сомнении покачала головой. Она ничего не понимала в лечении ран, но что-то подсказывало ей, что простая повязка ситуацию не спасет. Уж очень всё было страшно.

Ник подошел к больному, из-за спины Таны глянул на руку Бракара и охнул:

– Ой! Хре-е-нь. Прям, гангрена какая-то. В больницу бы его… А то ещё кони двинет.

Девушки удивленно уставились на мальчика. Мелеста судорожно вздохнула и опять резво понеслась в кусты. Вернувшись, она решительно насела на Никиту:

– Ты должен что-то сделать!

– Да, чё я-то? Тоже мне нашли доктора наук! Откуда я знаю, что тут делать надо!

– Ты же жил у него целый месяц! Видел, как он лечил! Вот и давай теперь! Лечи!

– Да не видел я ничего! Он же не звал нас смотреть! Сам и лечил, мазал чем-то и поил всех разной гадостью!

Мелеста грустно посмотрела на мальчика и дрогнувшим голосом, уже без всякого нажима, сказала:

– Тогда он умрёт…

Никита замолчал. Он думал. Из любопытства он перечитал кое-какие медицинские книжки из маминой библиотеки. Конечно, не понимая большую половину заумных медицинских терминов. Но имеющиеся там картинки врезались в его цепкую память.

На одной из них, в учебнике по гнойной хирургии, он точно помнил, как над похожим гнойником был сделан разрез для оттока гноя. Может, стоило попробовать? Правда, при одной мысли об этом у него начинали трястись ноги… И руки.

Он поднял голову и, глядя на Мелесту, неуверенно промямлил:

– Ну, есть один способ… я читал в одной книжке…

– Чего мы тогда стоим? Говори, что делать!

Сначала неуверенно, а потом всё больше входя в роль, Никита раздавал указания. Рула накипятила в котелке воду, Тван накалил на огне нож. Дарт повернул лекаря на спину и уложил его руку на подстеленный плащ. Мелеста из куска полотна нарвала широкие полоски для перевязки.

Никита тщательно помыл руки и, зажимая одной рукой нос, протер мокрой тряпицей операционное поле. Руки тряслись от страха, но на него во все глаза глядели пять человек, и он, сжав зубы, резанул ножом по нижнему краю выбухающего образования. Бракар застонал, но Дарт крепко вцепился в его руку.

Из разреза хлынул жёлто-зелёный гной, перемешанный с красно-бурой кровью. Новоявленному лекарю в нос ударил такой отвратительный запах, что он отпрянул от раны, плюхнувшись на задницу. Нож отлетел в сторону. Зрители тоже рванули кто куда, только сын кузнеца невозмутимо продолжал держать Бракара за руку.

Никита огляделся по сторонам и увидел единственное растение, которое он уверенно мог угадать – подорожник. Сорвав несколько листиков, он обмыл их водой из котелка и примотал к разрезу, из которого продолжала вытекать гадкая масса.

– Его нужно напоить водой, только кипячёной. Больному пить нужно много, – Ник продолжал вещать тоном профессора кремлёвской клиники. – И скорей бы… его к доктору донести…

Весь день они шли, то теряя, то вновь находя петляющую тропу. Тана заменила Мерка, и теперь они с Тваном несли лекаря, стараясь почаще менять мальчишек. Мелеста предложила сделать из одежды что-то вроде хомутов, накидывающихся на шею, и тащить носилки стало немного легче.

Ближе к вечеру они набрели на небольшой сухой участок, почти сплошь заросший травой и кустарниками. Островок не слишком подходил для ночёвки, но, побоявшись, что до темноты им больше ничего подходящего может не встретиться, Тван скомандовал остановиться.

Тана набрала уже полную охапку сухих сучьев для костра и потянулась ещё за одним, как с низко висевшей толстой ветки вдруг что-то стремительно метнулось ей в лицо. Тана охнула и отпрянула, почувствовав, как шею чуть выше ключицы обожгло острой болью.

На ветке покачивалась тёмно-зелёная змея с пятнистым рисунком вдоль спины, толщиной с руку годовалого ребенка. Яркими жёлтыми глазами на приплюснутой голове она внимательно наблюдали за Таной, приоткрыв пасть с загнутыми внутрь длинными зубами.

Бросив сучья и схватившись за шею, девушка кинулась к костру, плача и крича. Ник с Мелестой, устраивавшие поудобней Бракара, удивленно уставились на выбежавшую к ним Тану.

– Гадюка! Она укусила меня! Вот, вот сюда! А-а-а-а, жжёт!

Мелеста обхватила бьющуюся в рыданиях девушку, пытаясь прижать её к себе и успокоить. На крики уже бежали Тван и Рула, с дальнего конца островка ломился через кустарник Дарт.

Тван схватил свою невесту, отвёл её руки от шеи и в ужасе уставился на два крошечных отверстия с запёкшейся кровью, вокруг которых уже начинала расползаться сине-багровая припухлость. Тана с надеждой глянула в его лицо, но увидев, как тот побледнел, забилась в его руках с новой силой.

– Болотная гадюка… самая ядовитая змея в этих местах… Нужно яд высосать… – он решительно выхватил нож и поднес к шее Таны, но его рука замерла. Бешено пульсирующая жилка билась совсем рядом с местом укуса. – Я… попробую так…

Он впился губами в шею, стараясь вытянуть из ранки попавший туда яд, но все его попытки были безуспешны. Тане становилось с каждой минутой хуже. Она стучала зубами, её бил озноб от внезапно начавшего жара, и Твану приходилось всё сильнее прижимать её к себе, чтобы согреть теплом своего тела. Больше ничего он сделать не мог, и злые бессильные слезы выползали из его глаз, текли по щекам и терялись в пушистой бородке, отросшей за время их блужданий.

Ник услышал за спиной какой-то звук и, оглянувшись, с изумлением увидел, как Бракар легонько двигает пальцами здоровой руки, делая ему знак подойти. Никита приблизился и, наклонившись почти к самым губам лекаря, едва смог разобрать слова, произнесённые тихим шёпотом:

– Кивальник… краснолист… ищи… сок пить надо…

– Но я… я не знаю его… Не видел никогда, как он выглядит…

– Ищи… Здесь есть… – глубоко вздохнув, Бракар устало закрыл глаза.

Никита бросился к застывшим в оцепенении друзьям.

– Бракар сказал, что нужен сок какого-то кивальника, краснолиста. Ищите все быстро. Кто-нибудь знает, какой он?

Мелеста с Рулой переглянулись и, как по команде, замотали головами. Дарт Засоня закатил глаза, пытаясь отыскать нужную информацию в небогатой кладовой своих знаний. Тван напрягся, продолжая удерживать стонущую девушку.

– Вы что, охренели все? Быстро ищите всё, что хоть чуть-чуть красного цвета. Она же умирает!

Тван, с надеждой в глазах успел крикнуть разбегавшимся в разные стороны друзьям:

– Палки, палки берите! И бейте ими во все стороны!

Лихорадочные поиски продолжались недолго – островок был небольшим. Они обшарили его весь, когда Никита вдруг заметил на кочке метрах в пяти от островка розетку из красноватых длинных остроконечных листьев, в середине которой на длинном стебле качалась небольшая головка из мелких красных цветков.