— Окей, потом разберёмся, — нахмурился Бишоп.

Егор знал, что серьёзно облажался. Он только вчера поменял аккумуляторы, отправил разряженный комплект на зарядку, а новые, запасные, забыл. Тому была причина — они опять поссорились с Сузуме. Работа, которую выбрал Егор, казалась Сузуме недостойной такого умного и умелого человека. Егор сказал, что любое ремесло почётно, если вкладываешь в него душу, и не всем быть банкирами, режиссёрами или инженерами, кто-то должен выполнять и грязную, но честную работу — канализацию чистить, или коров доить. Сузуме обиделась за режиссёров, Егор за рыбаков… словом, в машинное отделение он спустился не в самом рабочем настроении.

Буря стихла так же внезапно, как и началась. Вдруг прекратилась качка, сквозь низкую облачность прорвался луч солнца, и установилась такая тишина, что даже плеск волн у ватерлинии не воспринимался как звук.

— Приехали, — сказал капитан. — Выдохся, чёрт морской. Ну, яйцеголовые, давайте смотреть, что у вас там получилось.

Получилось здорово. Атмосферное электричество уже не мешало прохождению сигнала, и Бишоп связался прямо по телефону с диспетчером порта. Сообщил точные координаты: на половине инженерских телефонов имелся навигатор GPS. Позвонил домой Лиззи, сообщил, что с траулером и командой всё в порядке, попросил, чтобы она обзвонила всех членов команды и успокоила родственников.

Потом перезвонил диспетчер, сказал, что в этом квадрате сейчас нет судов, кроме военных. Военные подберут траулер часа через четыре и отбуксируют к Маршалловым островам.

— А обратно как? — спросил Бишоп.

— Обратно договоришься с каким-нибудь сухогрузом, может, перевезут, — сказал диспетчер. — У тебя же застрахована посудина на такой случай.

Тедди выругался, но делать было нечего.

— Итак, джентльмены, — обратился он к команде и пассажирам. — У нас появилось четыре часа абсолютно свободного времени. Если желание порыбачить ещё не отбито, предлагаю заняться полезным для всех нас делом. Провинившийся, — Тедди посмотрел на Егора, — отправляется на камбуз и помогает коку готовить праздничный обед в честь нашего чудесного спасения.

Егор не обиделся. Он знал, что виноват, хотя в сложившейся ситуации от исправного двигателя толку было не больше, чем от зонтика во время тайфуна. Егор покорно отправился на камбуз, и добросовестно помогал коку Тиму.

Рыбалка в незнакомом месте не задалась. Эхолот вышел из строя, так что определить места скопления рыбы не получилось, а наобум — какая же это рыбалка? Шаманизм чистейшей воды: поплевал, дунул, повернулся на месте, сказал «ловись, рыбка, большая и маленькая», авось, повезёт. Не повезло никому.

Ладно, военные подоспели раньше и вместо расчётных четырёх прибыли через два часа.

К вечеру они были уже в Маджуро.

Команда и пассажиры отправились в местный отель, места в котором предоставили для потерпевших бедствие бесплатно. От комфортного ночлега отказались только Егор и Тедди.

Стоя на корме, капитан сказал:

— Сынок, ты обиделся?

— Нет, сэр, — ответил Егор. — Всё правильно, я действительно виноват.

— Но не настолько, чтобы винить себя. Пойми, оставлять без внимания твой рабочий косяк я не мог, иначе мне скажут, что я плохой капитан. Но в других условиях никто бы и не узнал, что ты забыл укомплектовать неприкосновенный запас. Всегда же всё окей было.

— На то и запас, что не знаешь, что произойдёт.

— Верно. Но не стоит себя казнить. Ты не поверишь: я, работая боцманом, забыл бинокль на судно принести, а ходил я тогда под началом Берты Линдберг, женщины-капитана. Она мужикам ни одного промаха не прощала. Ты не поверишь, как она меня распекала, а всей моей вины было, что Лиззи первенца родила, и я не то, что бинокль — все команды позабыл от счастья. А ведь я уже не щенок был, лет семь, если армию считать, по большой воде ходил. Поверь — у каждого из нас косяков было множество. Тут главное не зацикливаться на них, а учесть, и больше не повторять. У тебя ещё множество неприятных моментов в жизни будет, если над каждым убиваться, как ты — счастья не видать.

— Разве я убиваюсь?

— Ты свою физиономию видел? Будто любимую бабушку похоронил. Повторяй за мной: насрать и розами засыпать.

— Насрать и розами засыпать…

— Бодрее, бабушка ещё не умерла.

— Есть, сэр! Насрать и розами засыпать! — гаркнул Егор.

Из темноты по левому борту донеслось:

— Точно так, парни, точно так!

— Вот, видишь — моряки тебя поддерживают, — Тедди хлопнул Егора по плечу. — Давай-ка спать, парень, завтра длинный день.

Майор дрых. Барбара склонилась над самым ухом мужа и залихватски свистнула в два пальца. Эффект превзошёл все ожидания — Брайдер подскочил чуть не до верхней переборки, стукнулся лбом, упал с койки и едва не придавил своим упитанным тельцем законную супругу.

— А?! Что?! В ружьё?!

— Вольно, Майор, это всего лишь я.

Том открыл глаза и долго не понимающим взглядом смотрел на Барбару.

— А, ты… — и вновь взгромоздился на койку.

— Не спать! — Барбара вновь свистнула, чтобы Том взбодрился. — Подъём, я сказала! Я нашла близнеца.

— Что ты нашла? — спросонья уточнил Майор.

— Выйди и посмотри.

Яхта, с которой отозвался ночью чей-то пьяный голос, называлась «Лара Крофт». Егор встал с утра пораньше, чтобы надраить палубу, и увидел, как с правого борта «Лары» невысокий бородач писает в океан. При этом он насвистывал какую-то мелодию из популярной классики — не то из «Севильского цирюльника», не то из «Щелкунчика», Егор в музыке не разбирался.

— Доброе утро, сэр, — крикнул он соседу.

Сосед, не прерываясь, обернулся всем корпусом, и всем же корпусом поклонился в ответ. Егор смутился. Ему казалось, что смутится бородач, но тот, очевидно, считал, что всё естественное не может быть безобразным.

— Извините, — Егор отвернулся и принялся мыть палубу.

Он так увлечённо орудовал шваброй, что заметил босые ноги, стоящие перед ним, слишком поздно, и едва не сбил гостя.

— О, парень, ты играешь в кёрлинг без партнёра? — спросил гость. Его всё ещё штормило.

Это был тот самый бородач с «Лары Крофт».

— Сэр?

— Не сэркай. Ты что, не узнаёшь меня?

— Извините, не узнаю.

— Том Брайдер. Можешь звать меня просто — Майор. А где брат твой?

Егор улыбнулся — он понял, почему яхта называется именем отчаянной красотки с большим бюстом.

— Я Марвин Джон Химейер, — ответил Егор. — А какого брата вы имеете в виду?

Похоже, Майору это имя ни о чём не говорило — или же он ожидал услышать другое имя.