временно присоседился и я, согнаны в кучу, после чего пинками построены в некое жалкое подобие шеренги и освещены неровным светом фонарей. Из-за слепящего света нападавшие были для нас смутными силуэтами.

— Я Зюйд! — неожиданно и громогласно обратился к нам один из чужаков. Выдвинулся вперёд, недовольно сощурился. Крепкий, черноволосый, аккуратно одетый, подстриженный почти под ноль. — Вы теперь собственность Фермы. Значится так… Вас должно быть двадцать два. Почему двадцать? Кто скажет?

Несколько человек выжидательно посмотрели на Джея Оу. У того свалилась с головы вышитая оленями шапка. Он попытался нелепо улыбнуться, нелепо маскирую растерянность и страх.

— Чарли, он же пошёл. Они же пошли. Я Джей. Пипл! Хей. Мир, а?

— Наркоман? — тоном более холодным чем воздух на улице, спросил тот, кто назвался Зюйдом. Что характерно, его никто не перебивал.

Сказав так, он щелкнул небольшим фонариком, близко осветил лицо Джей, глаза, зрачки. Не говоря ни слова несколько секунд изучал, потом на смену фонарику явился пистолет с глушителем. В гробовой тишине приглушенный выстрел прозвучал как раскатистый громкий чих гнилозубого толстяка-тролля из сказки. Невеселой такой сказки. Джей в последний момент пытался инстинктивно как-то спрятаться от выстрела, сжаться. Пуля пробила ему щеку, он завалился под ноги какой-то заспанной девахи, которая трагически раскрыла рот чтобы заорать, чего, однако не произошло, потому что кто-то из чужаков резво двинул ей под дых.

— Ты, ты и ты. — ткнул пальцем Зюйд. Третьим как на зло бы я. Шайсе.

— Вышли, стали туда.

Он тщательно осветил лицо каждому из нас, после чего он перекинулся непонятной фразой с другим силуэтом (из-за того, что нас слепили, толком рассмотреть не получалось) Последовал выстрел. Моргнул и сообразил, что я всё ещё жив, только стою, по-дурацки закрыв глаза.

— Можешь открывать, — без тени юмора сказал чужак. — Ты не наркоман?

— Никак нет. Спортсмен, разрядник, — мне захотелось добавить «ваше высокоблагородие», однако в последний момент прикусил язык.

— Какой вид спорта?

— Велосипед, — я постарался, чтобы в моем голосе не звучал сарказм. Не самое удачное для него время.

Он кивнул, жестом велел мне стоять. Минутой позже подвели ещё двоих. Пока вели, кто-то пнул труп, чуть не упал, задев голову, повернув в мою сторону лицо. Покойник, это вчерашний красноголовый. Под глазом отчетливый синяк. Надо думать, моих рук дело. Уже не заживёт.

— Так. — Обращаясь ко всем сразу, громко и чётко, голосом, привыкшим командовать, начал Зюйд. — В двух словах. Мир изменился. Вы пережиток, реликт, динозавры, ископаемые. Человечество вымирает, вы вместе с ним. Очевидно, и нас учит этом великий наставник, человечество исчезает, и только немногие эволюционируют в новый биологический вид, который бу… что?

Какая-то девушка в очках, который она никак не могла гармонично разместить на носу, все время дёргано поправляла, пыталась что-то сказать. Или спросить. Не разобрал.

Мгновением позже ближайший к ней чужак шагнул и ударил ей в грудь чем-то вроде короткого меча. Она тихо и жалобно ойкнула и осела. Зюйд неодобрительно хмыкнул, глаза его зло блеснули. Не похоже, чтобы его волновало очередное убийство, скорее досадовал что сбился с речи.

— Лорды. Мы Лорды. А вы скот. Животные. Вы больше не люди. Вас можно есть, заставлять работать, бить или, при необходимости, убивать. Некоторых из вас трахать, но не всех, потому что дети, это очень важно. Запомните и не переспрашивайте. Ваша жизнь теперь очень проста. Лорд приказывает, вы делаете. Кроме Лордов есть ещё юнлинги, которые имеют шанс пройти все испытания и тоже стать Лордами. Или сыграют в жмура. Переспрашивать нельзя, перебивать нельзя, сопротивляться нельзя, разговаривать пока вас не спросили тоже нельзя. Можно только выполнять приказы или сдохнуть. Кто попытается убежать, тому делаем кровавого ястреба. Очень красиво, но для вас больно. С этого момента вся ваша жизнь это или больно или вы слушаетесь. Теперь, скот, одеваетесь и строитесь в колонну. Морран, ко мне.

Я всё ещё стоял, для приличия опустив голову и по максимуму оценивая обстановку. Те бедолаги, которых подвели ко мне, пытались утоптать в общую кучу людей, однако получили весомого педагогического пинка, намекающего что раз поставили здесь, то и стой, не выёживайся.

Они принялись озираться, один попытался подергать меня за рукав. Здоровый и, вероятно, сильный, он нелепо и заискивающе улыбался, крутя головой, пытаясь определить кому транслировать чувство жалости. По моей спине пробежали мурашки размером с мустанга. Тут никто не знает, что такое жалость, дядь.

— Вы двое. — он ткнул в моё плечо пальцем, и я уже знал, что это не к добру. — Вышли. Первый приказ простой.

В какой-то момент я понял, что нас освещают почти все фонари и смотрят десятки глаз. Зюйд достал нож, в котором я секунду спустя опознал финку НКВД, ту самую, предположительно от кизлярским мастеров, которая до катаклизма так активно продавалась во всех углах интернета.

— Убей его. Сейчас. И ты! — мне в руки сунули нож. Тычок пальцем в меня и в грудь того парня с грустными глазами. И ему тоже дают нож, который он чуть не уронил.

В горле ком размером с Титаник, мои глаза смотрят на мужика не мигая. Секунды капают медленно, лениво, неохотно, как густые нефтяные капли. Моргаю, ноги чуть шире. Мозги успевают просчитать десятки вариантов. Выдыхаю. Перехватываю нож. Проверить остроту не успеваю. Я не должен этого делать. Морально вернее будет дать себя убить или отступить, отнести к категории «скот». Опускаю руку с ножом. Обманчиво расслабленно смотрю на своего спарринг-партнера. Тут не спорт, дядь. Он поднимает вперёд руки, в одной из которых добротный штык-нож. Смотрит на нож, шумно сопит, перехватывает острием вниз. Движения чуточку неловкие, непривычные. Глаза навыкот, зло скалится.

Делаю плавный полушаг вперёд, правая рука по-прежнему внизу. Чуть отвожу, ещё полушаг вперёд. Смотрю ему по за левое плечо, расширяю глаза. Он ловит мой взгляд и на мгновение испуганно поворачивает голову. Не прекращая движение разворачиваюсь всем телом и вкладываю в удар свой вес, совершенно игнорируя опасность встречного удара. Никакого страха, никаких колебаний. Бью ножом в район сердца, всаживаю по самую гарду. Держу клинок крепко, оттягиваю назад. Тихий чавкающий хлюп. Другой рукой чуть отталкиваю его руку со штыком. Мгновение. Толкаю. Тело убитого мной падает практически беззвучно. Полушаг назад. Выдох. В голове колоколами пульсируют удары сердца. С удивлением обнаруживаю что в руке всё ещё та самая финка, оказывается, аккуратно выдернул её и цепко держу.

В тишине руки мужика разваливаются в стороны с каким-то мерзким шуршанием.

— Четко, быстро, ни радости, ни грусти. Странный ты. Именем Старшего Лорда, принят. Будешь пока что Нежить. Зваться только так. Станешь Лордом, получишь право