— Устала? — улыбнулся я, пододвигая ей блюдце с печеньем. — Ты вообще спишь?

— Бывает. — Настасья пожала плечами. — Иногда даже у себя в Елизаветино. Но сегодня мы всей мастерской у “Шевроле” ночевали. Через неделю сдавать, а туда двигатель толком не лезет… Как бы раму доваривать не пришлось.

— Прямо все вместе? — Я пропустил технические детали мимо ушей. — Спали рядышком, под одним бушлатом?

— Да ну тебя, благородие, — рассмеялась Настасья. — Дурак!

Настроение я ей, похоже, чуточку поднял. Уже неплохо.

— Не надрывайся ты так. — Я протянул руку и коснулся обхвативших горячую кружку пальцев. — Не бери все на себя. Делегируй… У тебя ведь есть надежные ребята?

— Да найдутся, — отозвалась Настасья.

— Переводи на другие места в руководство. Самых толковых еще с сентября отправим учиться — с тобой вместе. — Я на мгновение задумался. — И двоих-троих я у тебя заберу.

— Это с чего бы? — Настасья нахмурилась. — И куда?

— В Челябинск, — вздохнул я. — В Сибирь и, может быть, на Путиловский. Так что набирай еще.

— Да я-то наберу, благородие — сколько скажешь. Сейчас такое время, что на любую работу в коридоре с шапками стоят. — Настасья осторожно отхлебнула горячий чай. — Только чем я всю эту ораву займу? Заказов нет почти. Если бы с таксопарком не договорились на ремонт — сейчас совсем уже туго пришлось бы.

— Работа будет, — пообещал я. — Дед выбьет заказы от казны. А я еще найду инвесторов. Обязательно найду!

Вряд ли такое шило, как стрельба в юнкерском лагере, вообще можно утаить в мешке. Об этом наверняка уже знают и в губерниях, и в столице. А значит — и за границей. Даже если до Европы не дошли слухи о “глушилке”, кто-то непременно пожелает разобраться, какая именно железка задала жару целому лагерю, полному Одаренных. И тогда спрос на пулеметы и панцеры возникнет — а через полгода-год и вовсе станет запредельным. Даже если дед, Андрей Георгиевич и прочие многомудрые старцы этого еще не понимают — такое производство просто обязано стать золотым дном для того, кто успеет первым.

О том, что мои враги, возможно, штампуют смертоносные железки прямо сейчас, я старался не думать.

— Ну, если будет — тогда хорошо. — Настасья явно через силу улыбнулась. — Останешься еще, благородие? Чайку подлить?

— Да хватит уже — чайку. — Я вздохнул и отодвинул опустевшую кружку. — Пора уже. Дела не ждут.

— Дела, дела… Совсем уже скоро сюда заглядывать перестанешь. — Настасья поднялась. — Ладно, давай провожу.

— Не надо, — улыбнулся я. — Все равно через дворы пойду.

Пешком — там или на автобус, или на такси. В последнее время я нередко сбегал по своим делам без машины и охраны. Набор защитных и маскирующих плетений, “парабеллум” под курткой и неприметный наряд казались мне куда более разумным вариантом, чем кортеж из “Волг” набитых охраной. Дед бы со мной, конечно, не согласился, но я предпочитал думать, что чем меньше людей — пусть даже самых надежных и проверенных — знает, куда я собираюсь — тем лучше.

Особенно сейчас.

Пробравшись по задворкам, я вышел на улицу и зашагал в сторону Екатерингофа. Не торопясь, руки в карманы. Даже не стал бежать за автобусом, который уехал чуть ли из под носа — все равно на улице уже показался таксомотор. Редкое на окраине явление и, на мое счастье, похоже, свободный.

Я поднял руку, и грязно-желтая двадцать первая “Волга” с шашечками вильнула в сторону и остановилась у обочины. Я уселся на заднее сиденье и назвал адрес поверенного: собирался решить пару вопросов перед возвращением в училище. Водитель — рослый горбоносый мужик в кепке — коротко кивнул и бодро покатился по дороге. А мне оставалось только пялиться в окно на проплывающие мимо дома. Несмотря на все опасения деда и мои собственные, Петербург выглядел совершенно обычно: полупустым, как и всегда в рабочие часы на окраине, серым, мокрым и немного сонным. Через километра полтора я и сам чуть задремал и…

— Все еще шатаешься где попало без охраны? Не самое разумное решение.

Я распахнул глаза, дернулся — и уже в следующее мгновение закрылся Щитом, готовясь влепить в водителя что-нибудь максимально убойное.

— Расслабься, Саша. — Багратион скосился на меня, вздохнул и направил машину к тротуару. — Это всего лишь я.

Как?.. Я ведь рассмотрел лицо, когда садился в машину! Не слишком внимательно, мельком, конечно — но все же не настолько чтобы не узнать светлейшего князя из Третьего отделения Собственной канцелярии ее императорского величества!

И дело было уж точно не только в маскараде — хотя и с ним Багратион справился на отлично. Кепка, кожаная куртка, старенький тонкий свитер под ней, пачка папирос, брошенная на торпеду. Самый обычный таксист, невзрачный и предельно-усредненный.

Похоже я увидел ровно столько, сколько мне пожелали показать.

— Как вы это сделали? — Я откинулся обратно на сиденье, стараясь выглядеть не слишком удивленным. — Маскирующее плетение? Или просто залезли мне в голову?

— Ну… Ты ведь не ожидал увидеть меня в таком месте? — усмехнулся Багратион. — И, как бы то ни было, должен извиниться, что позволяю вот так вторгаться… Но у нас слишком мало времени.

Похоже на то. Если уж сам глава Третьего отделения вынужден прибегать к странным уловкам — вроде переодевания в таксиста. И зачем?..

— Думаю, ты уже успел вдоволь пообщаться с дедушкой, — полувопросительно проговорил Багратион, останавливая машину, — и уже знаешь, как обстоят дела в столице.

— Увы. — Я пожал плечами. — Похоже, все становится только хуже.

— Верно. Но проблема не в этом. — Багратион отщелкнул ремень безопасности и повернулся ко мне. — А в том, что все еще страшнее, чем ты думаешь.

— Что вы?..

— Я хочу предупредить тебя… Только тебя — лично. — Багратион поморщился. — Хотя бы потому, что ни дедушка, ни его старая гвардия меня слушать не станут. Уезжай из столицы, Саша.

— Что? — Я тряхнул головой. — Почему я?..

— Это даже не будет бегством. Нарушением присяги, возможно… Но едва ли кто-то станет упрекать тебя потом, когда все закончится. — Багратион посмотрел мне прямо в глаза. Уезжай — или тебя убьют.

— Меня?!

— Всех. Любого, кто не успеет удрать или хотя бы запереться на десять замков. Мы потеряем Петербург со дня на день… если уже не потеряли.

— Что за… странные вещи ваша светлость изволит говорить? — Я еле сдержал рвущиеся наружу слова покрепче. — Кто потеряет?

— Корона. Власти города. Лично я — если тебе так больше нравится. — Багратион поморщился, будто от зубной боли. — Не знаю, какие прогнозы тебе дали дома — но все вспыхнет вряд ли позже, чем через неделю.

— Как? — Я стукнул кулаком по ни в чем не повинной обивке сиденья. — В городе пока еще достаточно Одаренных. Гвардейские полки мобилизованы. И если даже Третье отделение…