– Это худшая игрушка в мире! – пропыхтел Радж.

– Откуда он знает голос твоей мамы? – сипло спросил Айзек.

– Откуда я знаю! – ответил Оскар, всплеснув руками. – Может быть, подслушал по телефону? – Он истерически засмеялся:

– Его возможности безграничны!

Айзек похлопал Оскара по плечу:

– Приди в себя, чувак. У тебя уже крыша едет.

В отличие от других комнат в доме, где хотя бы среди теней можно было хоть что-то разглядеть, в гараже было совершенно темно. Пытаясь нащупать хоть что-нибудь, чем можно отбиться от незваного гостя, ребята лишь свалили с полок инструменты и наткнулись на ящик с рождественскими украшениями.

– Полагаю, спрашивать, есть ли у тебя тут ещё один фонарик, бесполезно? – спросил Айзек – его голос охрип от страха.

– Даже если и есть, я не знаю, где его искать, – ответил Оскар.

Радж лихорадочно стучал по кнопке, открывающей дверь гаража, но без электричества всё было бесполезно.

– У этих штук вроде должен быть аварийный механизм, – проговорил он.

Тем временем через дыру, прогрызенную в двери гаража, уже виднелись шерсть и зубы.

– Тут есть рычаг, – сказал Оскар, на ощупь пробираясь в центр гаража. – Где-то справа…

Он прыгал, вытягивая руки вверх в поисках рукоятки, привязанной к верёвке, которая открывала аварийный замок гаража.

Радж присоединился к поискам в другом углу.

– Ребят, – проговорил Айзек. Его голос был до странности спокоен.

– Подожди, по-моему, я только что достал его пальцем! – сказал Оскар.

– Ребя-ят, – повторил Айзек.

– Где? – спросил Радж.

– Вот тут.

– Где «тут»?

– Тут!

– Ребят! – снова сказал Айзек, и на этот раз Оскар и Радж замолчали и прислушались. Скрежет становился всё громче – Плюштрап довольно быстро прогрызал массивную деревянную дверь гаража.

– Что? – ответили они хором.

– А что мы будем делать после этого?

На каком-то первобытном уровне Оскар понимал, почему голос Айзека звучит так обречённо. Света им нигде не найти, так что единственное, что им оставалось, – бежать.

– И что, теперь нам просто сидеть и ждать, пока нас перемелют в фарш? – спросил Радж и снова подпрыгнул.

Оскар почувствовал ещё больший ужас, когда Айзек не нашёлся с ответом.

И ведь всего час назад они размышляли лишь над тем, с какой стороны железной дороги идти за хеллоуинскими сладостями.

– Поезд! – закричал Оскар.

В этот самый момент Радж дотянулся до деревянной рукоятки, прикреплённой к аварийному замку. Рукоятка ударилась о металлическую дверь гаража. Радж ещё раз подпрыгнул, и рукоятка снова закачалась.

– Вот она!

– Блин, ребят! – вскрикнул Айзек, в его голос вернулась прежняя напряжённость.

Ручка двери заходила ходуном.

– Он почти… – начал Айзек.

– Я почти… – одновременно с ним сказал Радж.

Из-за двери послышался смех Айзека:

– Ну всё. Я избавлю тебя от мучений через три, два, и ты мё…

Радж наконец-то схватился за рукоятку, и на этот раз ему удалось сильно дёрнуть за верёвку. Автоматический доводчик, удерживавший дверь гаража, отсоединился.

– На эту сторону! – крикнул Оскар.

Айзек схватился за дверь гаража справа, Радж – посередине, а Оскар – слева.

Они подбросили дверь вверх с такой силой, что она врезалась в дверной косяк и с грохотом упала обратно. В этот же момент ручка двери, ведущей в гараж из дома, упала на бетонный пол; дверь распахнулась, и в проёме показался Плюштрап-Охотник, готовый продолжать бессмысленные разрушения.

Ребята снова с той же силой открыли дверь гаража, но на этот раз успели проскочить под ней, прежде чем она опустилась на место. Они оказались на подъездной дорожке, а кролик остался в гараже.

Он врезался в дверь и заскрипел зубами по металлу. Ребята вздрогнули от звука.

– Дверь его надолго не удержит, – сказал Радж.

Ещё вчера Оскар усомнился бы, что даже работающий Плюштрап сможет прогрызть металл, но сегодняшний Оскар поверил сразу. Это чудовище не остановится, пока само не захочет.

– Поезд, – снова сказал он и бросился бежать, надеясь, что остальные последуют за ним.

Они едва успели добежать до конца улицы, когда услышали скрежет металла. Время, которое они одолжили у судьбы, стремительно заканчивалось.

Они перепрыгивали велосипеды, брошенные во дворах, огибали трансформаторные ящики, отбрасывали засохшие листья и мусор, которые кружились на ветру и накидывались на них, и всё это сопровождалось равномерным топотом механического кролика. Его челюсть щёлкала в такт всё ускоряющимся шагам. Оскар рискнул оглянуться всего один раз и увидел, что Плюштрап ближе, чем он опасался. Достаточно близко, чтобы было видно белки его пустых глаз.

Кролик набирал скорость, а вот Оскар и его друзья всё замедляли шаг. До железной дороги оставалась ещё четверть мили.

– Мне нужно знать, насколько он близко, – спросил Радж, сипло дыша.

– Просто беги, – сказал Оскар. – Что бы ни случилось, не останавливайся.

Ноги Оскара горели. Он отчаянно размахивал руками, но даже Айзек уже начал выдыхаться. Нужно пробежать ещё совсем немного.

– Отку… – выдохнул Айзек, сглотнул и начал снова: – Откуда ты вообще знаешь, что придёт поезд?

Айзек разгадал план, который у Оскара не было времени объяснять.

– Я не знаю, – ответил Оскар, и Айзек больше не сказал ни слова. Он всё понял.

Если поезда не будет, то надежды нет.

Выбравшись на самую чистую тропинку в рощице, обрамлявшей железную дорогу, Оскар, Айзек и Радж подняли руки над головами, прикрывая лица от нависающих веток. Плюштрап продирался сквозь заросли, быстро разбираясь с любыми ветками, осмеливавшимися преградить ему путь.

Когда тропинка пошла в гору, Оскар понял, что они уже близко. Его лёгкие горели, а Радж закашлялся от боли.

Они поднялись на вершину холмика, и Оскар увидел самую восхитительную вещь в жизни.

Свет.

– Я же говорил! – пропыхтел Айзек. – У них никогда свет не выключают!

Но когда ребята кубарем скатились со склона, ведущего к железной дороге, восточная часть города снова исчезла из виду, и Оскар с ужасом понял, что, если сейчас не придёт поезд, они ни за что не доберутся до благополучного, ярко освещённого района.

Звук поначалу был едва слышен за воем ветра и хрустом челюстей Плюштрапа. Но когда Радж и Айзек посмотрели в одну и ту же сторону, Оскар понял, что действительно его услышал, что ему не показалось.