Я очень доверяла этой девочке.

Еще совсем недавно я откровенно изложила бы Саше всю информацию – о своих странных видениях и порывах; о том, что, возможно, мы с Денисом стали жертвами магического обряда.

Но теперь… Я даже не знаю, что и подумать.

Саша вела себя так, как честный человек вряд ли бы поступил.

Мысленно ставлю себя на ее место.

Допустим, мне подбросили украденную вещь.

Да я в жизни не стала бы от нее тайком избавляться! Наоборот – всех бы поставила в известность о странной находке. И, уж конечно, не решилась бы так подставлять Евсению. Ведь ей дороги эти карты. Недавно цыганка оказала Саше услугу – помогла ее брату слегка подлатать уехавшую крышу. А у барышни – ну никакой благодарности. Хитренькая какая! Нашла картишки цыганки – и побежала их скорее выбрасывать и…

– Мне даже возразить вам нечего. Я действительно по отношению к Евсении поступила подло. Я приняла ее помощь – и не оказала ей ответной услуги. Это выглядит дико – но это правильно, поймите! Да, она помогла моему брату. Но если бы вы только видели, какие жуткие обряды она делала при помощи этой колоды… Эти карты напитаны большой силой. Конечно, со временем Евсения сможет призвать силу и на новые карты. Но я подумала – может, хоть на какой-то момент в мире будет светлее…

Молчу, пытаясь понять, как мне следует поступить в этой ситуации.

Разумеется, выбрасывать карты в урну подальше от гостиницы – это отвратительная идея. Я просто не позволю Саше этого сделать! Мало ли что она там говорит – плохая колода, огромная сила. В любом случае, это – вещь Евсении. Надо вернуть карты хозяйке – и пусть она ими распоряжается.

К тому же есть еще один момент.

Саша уверяет, что это якобы Волков подбросил ей карты. Но какие основания безусловно верить Ремизовой? А что, если она специально оговаривает черного колдуна? Он – действительно страшный и мерзкий человек. Мне тяжело рядом с ним просто находиться. Я боюсь его до одури, такой неконтролируемый, логически ничем не объяснимый ужас испытывают разве что дети, которые отказываются спать без включенного ночника. Подозревать Волкова – так естественно и удобно. Действительно, этот бритоголовый мужик с четками из засушенных птичек идеально подходит на роль главного преступника.

Но что если Саша просто врет?

Нет, наверное, тут надо поступить иначе.

Я бы предложила вернуть карты обратно в номер. И пусть, выполняя задание, каждый из экстрасенсов выскажет свою точку зрения. Сегодня Гинтаре Прунскене отлично прошла испытание. В разные дни съемок были очень удачные результаты и у Сайяфа Раббани, и у Алеся Мацкевича, и у Алисы Катаевой. Пускай сильные экстрасенсы выскажут свое мнение о произошедшем. И, кстати, если бы Саша была искренне заинтересована в том, чтобы оберег святого Лазаря обнаружили, – она именно так бы и поступила!

Решено: буду обсуждать все это с Кононовым и…

– Ничего вы с ним обсуждать не будете. Он только что окончательно решил, что удалит вас с проекта.

От удивления я не сразу могу говорить.

– Удалит меня?! Меня?!

– Да. А что, вы думали, что входите в касту неприкасаемых?

На красивом лице девушки появляется насмешливо-торжествующее выражение – и я окончательно расстраиваюсь.

Подколки и ерничание – это ерунда.

Другое обидно.

Неужели я действительно ошиблась в этой девочке? Неужели она врет? Или вообще – замешана во всех этих темных делишках: убийстве, краже?

– У меня нет времени вам все сейчас объяснять…

Сашу вдруг перебивает звонок моего сотового телефона. Еще не ответив на вызов, я по мелодии знаю, чей голос услышу в трубке, – Лёнин.

Звонок совершенно некстати.

Может, не отвечать? Попытаться «додавить» Сашу? Мне хочется разобраться со всем одним махом – с ее поступками, непонятными видениями.

Она, отбросив назад волну волос, качает головой:

– Вы не там ищете преступника. Поймите, я вам не враг. Наоборот… Вы оказались здесь, чтобы помочь мне.

Наверное, смешно делать пару шагов в сторону от телепата, стараясь сохранить конфиденциальность разговора. Но я машинально именно так и поступаю – а потом осознаю, как же все это глупо.

Голос у мужа взволнованный.

– Наташ, у тебя все в порядке? Ты где? Можешь подъехать к Колосову на работу? У него вроде бы есть новости. И еще он срочно хочет проконсультироваться.

– Именно со мной? Так пускай наберет.

– Говорит – не телефонный разговор…

* * *

«Следователь Рафиев Вагит Мамедович», «Следователь Алибегов Рустам Рустамович», «Следователь Садыков Ахмед Сулейманович»…

Пытаюсь найти в длинном коридоре следственного отдела кабинет Юры Колосова и невольно морщусь от досады.

Сначала в Москве не осталось дворников-славян, потом торговцев. Теперь вот и в следственных органах, похоже, та же тенденция – трудоустройство всем аулом.

Вообще-то я всегда была по «национальному вопросу» человеком лояльным. Возможно, сказывались годы, прожитые в Советском Союзе; возможно, просто не возникало никаких конфликтов, затрагивающих личные интересы. Но мне раньше действительно казалось: не важно, где ты родился, кто твои мать и отец; имеет смысл оценивать только личные качества человека, его таланты и успехи. Очень часто с пеной у рта доказывала в спорах: «Не важно, откуда вышел, – важно, к чему пришел».

Но современная Москва, наверное, любого интернационалиста рано или поздно превратит в фашиста. После того, как под колеса моего авто чуть не угодила пара лиц кавказской национальности (наверное, мужики, взращенные на горных просторах, привыкли не обращать внимания на такие мелочи, как сигналы светофора), а мне, торопливо проходившей мимо палатки, оцарапали руку («дорогая, посмотри, какие сумки, дешево») – я тоже стала ворчать по поводу огромного количества приезжих. Они ведь действительно часто не умеют адекватно себя вести в джунглях нашего мегаполиса. И это провоцирует целый ряд проблем и просто напрягает с бытовой точки зрения.

Ну вот, наконец-то – апартаменты «мамедовичей» пройдены, и я стою перед дверью Юриного кабинета. Уже хочу нажать на ручку и сделать шаг внутрь. Но меня останавливают раздающиеся из-за дверей крики.

– …да что ты себе позволяешь? Ты что, не понимаешь, в какой конторе я служу?! А ты – не офицер ФСБ, и я не обязан тебе отчитываться, с кем и по какому поводу разговариваю. Ах, значит, ты у нас лицо процессуальное?! Слушай, отстань. Я тебе прямо говорю – оставь Ванина в покое, он – наш человек. К твоему трупу он никаким боком – голову даю на отсечение. Ты что, не понимаешь, что если мы этот вопрос на своем уровне не разрулим, то я подключу руководство?! И тогда тебе мало не покажется. Не в том направлении копаешь, мальчик!