Ехали медленно, словно Егорка задался целью показать мне красочную витрину дачной жизни. Сам он при этом все время угрюмо косился в мою сторону, а я упорно смотрел в окно, не желая лишний раз демонстрировать свое побитое лицо.

– Знаешь, – неожиданно заговорил мой соперник, – я слишком долго не воспринимал тебя всерьез. Думал: кто он, а кто я, как тут вообще можно сравнивать? Когда понял, что ошибался, уже было поздно.

Он замолчал, ожидая моей реакции, а я по-прежнему не горел желанием разговаривать. Да и какая может быть реакция на слова победителя в номинации «Капитан Очевидность»? Все так и есть, ни добавить, ни возразить нечего. Потому я ограничился лишь пожатием плеч.

– Ты не представляешь, сколько раз за последние полгода я мечтал о такой ситуации! Думал, радоваться буду, злорадствовать. И вот это случилось, а в душе – ничего! Пустота! Ни веселья, ни радости. Даже наоборот – ощущение какое-то, будто ты и здесь меня уделал, хотя убей – не пойму, как!

– Вряд ли кому-то придет в голову назвать меня победителем в моем теперешнем положении, – угрюмо ответил я.

– Что правда, то правда, – усмехнулся Егор, – и тем не менее. Хочешь верь, хочешь не верь, но вчера я хотел просить Боцмана отпустить тебя, представляешь? Правда, потом одумался – тебя ж не для того ловили, чтобы отпускать! Если кто такую ерунду предложит, засмеют. Засмеют ведь, правда?

– Откуда мне знать? – осторожно ответил я. Чем дальше, тем больше мне не нравился этот разговор, и предсказать, чем он окончится, я совершенно не мог.

– Но я придумал лучшее решение, – казалось, что Максимов меня вовсе не слушает, – я предложил завербовать тебя. А что? Индекс у тебя хороший, по документам – восьмерка, но на деле-то десятка минимум! Одна беда – ты у нас идейный, ни за какие деньги не согласишься. Но и здесь есть решение! Хорошее такое решение: перевезти сюда Ксюху – и дело в шляпе! Никуда ты, Елисеев, тогда не денешься, будешь работать на нас! Здорово я придумал?

– Сдается мне, Максимов, – я едва не задохнулся от накатившего приступа бешенства, – что ведро с углем вышибло из тебя остатки мозгов!

– Но я думаю, – как ни в чем не бывало продолжал Егорка, – у Боцмана есть на тебя другие планы, и сотрудничество твое ему не нужно. При этом мысль перевезти сюда Ксению вовсе не является лишней! С тобой или без тебя, ей по-всякому здесь будет лучше, чем в этом несуразном городе!

Весьма довольный собой, Егор расхохотался, но длилось это всего пару секунд. Как только я развернулся, чтобы ударить его, он приставил мне к боку остро заточенный металлический прут.

– Только дернись! Только дай мне повод! – прошипел Максимов мне в лицо.

– Тварь! – только и смог выплюнуть я.

– А ты уже почти труп!

На этом разговоры закончились. Я отвернулся к окну, твердо решив ни при каких обстоятельствах больше не давать втянуть себя в обмен «любезностями», а Егор, по-видимому, выполнил все задуманное. Машина пошла быстрее и спустя какие-то пять минут въехала в большой двор, огороженный бетонными заборными секциями.

Судя по наличию пулеметных вышек по углам территории и вооруженной охраны у ворот, здесь было что-то вроде резиденции местной администрации. То есть, собственно, Боцмана. Но никаких шикарных особняков, фонтанов и бассейнов тут не наблюдалось, напротив, все было простым и неказистым. Особо глазеть по сторонам мне не дали, так что кроме забора с вышками я успел рассмотреть лишь десяток мотоциклов с копошащимися вокруг них бойцами в байкерской амуниции да одноэтажное кирпичное здание с шиферной крышей, куда меня, собственно говоря, и завели.

Через небольшую прихожую мы попали в просторный кабинет, где в глаза сразу бросались стол, заваленный картами городских районов, и новенький, с еще не отклеенной пленкой, жидкокристаллический телевизор диагональю под два с половиной метра! Я и в большом-то мире такие видел разве что на полках магазинов, а уж в этом – и подавно. И взяться такому чуду техники в нашем захолустье было неоткуда, кроме как из того самого магазина, все содержимое которого было вывезено в город и передано в ведение городского начальства! Выводы отсюда напрашивались более чем печальные. Но мне сейчас нужно было думать не об этом, а о том, как свою жизнь спасать.

– Ну, здравствуй, Елисей! Все шустришь? – Боцман стоял у окна, разглядывая на свету карту города. Подозреваю, что мою.

– Здравствуй, Рома, – спокойно ответил я, – а что делать? Жить как-то нужно, а по-другому не получается.

– Нужно было в школе лучше учиться! – раздался ехидный голос сидящего в углу комнаты за ноутбуком взъерошенного парня в очках лет двадцати от роду.

Боцман удивленно посмотрел на говорившего, отчего тот испуганно сжался, уткнувшись взглядом в экран ноутбука. Вдобавок ко всему сидевший рядом с ним за столом Сачок отвесил позволившему себе влезть в разговор парню смачный подзатыльник:

– Работай давай, Шкет! Не хуже тебя он учился!

– Помнишь его? – обратился Боцман к своему товарищу.

– Он на год или на два младше нас, в нашей школе учился. У меня тогда к отличникам классовая ненависть была, вот я их и запоминал.

Отличником я не был, но учился вполне прилично, потому поправлять Сачка не стал. Не к месту это сейчас было, да и, чего греха таить, было чуточку приятно, что у всяких школьных раздолбаев типа него я остался в памяти с пометкой «отличник». А вообще их бы с Воблой познакомить, могли бы секту «ненависти к отличникам-ботанам» организовать.

– Ох, ты ж, классовая ненависть! Слова-то какие знаешь! – дурашливо усмехнулся Боцман.

– Я умный! – не менее дурашливо парировал Сачок и тут же отвесил еще один подзатыльник приготовившемуся вставить еще одно едкое замечание Шкету, – не отвлекайся!

Ноутбуки, кстати, тоже новенькие – вон и коробки от них на полу лежат, сваленные в кучку. Ох, нехорошо получается!

– Правильно мыслишь, Кирилл, – Рома Сабуров перехватил мой взгляд и верно истолковал направленность моих мыслей, – можно суетиться, шустрить в Тумане, рвать жилы и убивать налево-направо конкурентов, а можно просто позвонить кому нужно – и все необходимое тебе доставят на дом.

– Миры меняются, люди – нет, – угрюмо подытожил я.

– В точку! Молодец! – Боцман картинно дважды хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты. – Сообразительный, шустрый, с хорошим индексом туманника, скажу тебе откровенно, Елисеев – ты мог бы быть для меня чрезвычайно полезен. Правда, твой друг Егорка, – тут он кивнул в сторону усевшегося в кресло и старающегося особо не отсвечивать Максимова, – утверждает, что ты идейный и на сотрудничество с нами не пойдешь. А я вот думаю, что эту проблему можно было бы решить, и вовсе не такими методами, как он предлагал.

– Таких «друзей», Рома, нужно бы душить еще в младенчестве, – я одарил Егорку ненавидящим взглядом.

– Тоже мне, душитель нашелся! – раздался из кресла злой голос Максимова.