Вернулись в гостиницу тем же путём, как и ушли. Поднялись на второй этаж, выглянули в окно. Те же три шпиона всё ещё дежурили у входа в гостиную. Так, в суете и под бдительным оком иезуитов, проходили все дни подготовки к выборам нового короля в сенате. У магнатов аппетит разгорелся, и они затребовали ещё денег. Хорошо, что у Николая на этот случай был предусмотрен резерв. Снова отнёс связнику мешок с золотом. За это время студенты уже успели подготовить листовки. Николай достаточно плотно поработал с активистами групп. Объяснил: что и как лучше делать в спокойной обстановке, а что – в случае появления стражи.

Уж что-что, а бузить за справедливость – это уже в крови у всех студентов. Тем более, что обстановка внутри страны во время междуцарствия во всей Речи Посполитой была крайне неспокойная. Власти собирали сеймы, но толку от них не было никакого. Вся болтовня князей о политических реформах уходила в песок, ибо они сами боялись этих реформ пуще огня пожара, хотя государство нуждалось в срочных реформах. Магнаты продолжали за бесценок скупать у обедневших князей их земли. Тихим нахрапом становились крупными латифундистами и фактическими хозяевами жизни, а народ в это время стремительно нищал. Князья боялись реформ, а потому мечтали о сильной руке из Франции, которая наведёт в их доме порядок, а мелкая шляхта пока драла со своих подданных в три шкуры. Еда и одежда дорожали день ото дня, а на дорогах страны всё больше и больше появлялось грабителей и убийц. Суды брали взятки, но ничего не делали, чтобы хоть как-то улучшить ситуацию в стране. Одна надежда осталась у народа – выбор сильного короля, который сможет обуздать ситуацию и взять разваливающуюся страну под свою властную руку и навести порядок. Таким образом, и князьям, и магнатам, и народу нужна была сильная рука, но и у князей, и у магнатов, и у народа были свои представления о сильной руке. Теперь всего лишь одна капля могла склонить весы выбора в одну или другую сторону.

Николай пришёл именно туда и именно тогда, когда это было нужно, и именно он должен был стать той самой каплей, которая должна была решить будущую судьбу Польши. Он очень удачно использовал прозвище курфюрста Саксонии Августа II – «Сильный». Август II действительно был физически сильным человеком: ломал подковы, связывал в узел кочергу, скатывал в трубочку серебряную тарелку. Но мало того, по слухам, он уже собрал на свою коронацию десять миллионов золотом. Правда, деньги давали заинтересованные банкиры, но это уже не так важно. Важно, что для обнищавшего польского государственного бюджета эта колоссальная по тем временам сумма – была просто подарком небес. Всё это и попросил Николай отразить в листовках, которые появились в городе аккурат накануне голосования в сейме. Связник подал сигнал о том, что завтра надёжные люди будут ждать Николая и его друзей в условленном месте. Всё было готово, чтобы дать послу России выступить перед польскими депутатами.

Наступила ночь. Хотя Николай очень волновался и раз за разом мысленно прокручивал в голове свою предстоящую речь в сейме. Но как только он посчитал, что удалось подобрать нужные слова для выступления в сейме, как тут же уснул безмятежным сном. Последней, затухающей мыслью была мысль о переводе с французского на польский – справится ли Леопольд с ролью переводчика-синхрониста? И забавно: русский посол будет агитировать против французского кандидата на польский трон на французском!

Внезапно Николай проснулся посреди ночи от того, что отчего-то стал задыхаться. Он открыл глаза и тут же сильно закашлялся. В комнате было темно, а под дверью и за окном метались странные всполохи огня. «Пожар!» – сообразил Николай, вскочил с кровати и бросился к товарищам. Еле-еле привёл их в чувство. Они проснулись, сели на кровати и тоже стали надрывно кашлять. Николай оторвал куски ткани от простыни, смочил их из кувшина водой и, разорвав на повязки, раздал их непрерывно кашляющим друзьям.

– Сорок пять секунд на сборы! Одевайтесь быстрее! – закричал Николай, разбил стекло на окне и стал тоже быстро одеваться.

Вначале стало немного легче дышать, но потом дым из-за сквозняка повалил из-под двери в комнату ещё сильнее. Благо, влажные повязки помогали хоть как-то дышать, но едкий дым стал сильно щипать глаза. Они безбожно слезились, но время на сборы было уже выиграно, и теперь друзья были одеты и втроём старались открыть дверь. Почему-то у них это не получалось. Или кто-то её успел основательно подпереть, или там за дверью что-то упало и зажало её. Пытались с разбегу высадить, но – тоже безрезультатно. Крепковата оказалась дверь, да и, похоже, что с той стороны она уже занялась огнём. Метнулись к окну, высадили раму. Стёкла и её остатки полетели вниз. Выглянули наружу, но и там тоже уже вовсю полыхали многочисленные сараи с дровами и всякой рухлядью. Перепрыгнуть бушующее пламя уже было нереально. Какой-то ад в миниатюре. Огонь яростно бушевал на первом этаже гостиницы и снаружи здания. Путь вниз был отрезан. Совсем скоро должен был запылать и весь второй этаж.

– Приплыли! – хладнокровно констатировал сей скорбный факт Андрей Яковлевич. – Давай, Николай, открывай нам запасной выход. Будь что будет – хоть к динозаврам в пасть, но жарится здесь мне больше неохота! Думаю, что вы возражать мне не будете!

Николай молча вытащил из кожаного мешочка, который вроде талисмана висел у него на шее, золотой слиток в форме грецкого ореха. Вспомнил про потерявшего руку в пожаре английского алхимика, который ему подарил его во время поездки в Англию, и решительно чиркнул «орешком» по дымящейся стене, сквозь щели меж брёвен которой уже повалил чадящий дым. Стена плавно растворилась, и друзья увидели чей-то служебный кабинет. Книжный шкаф, письменный стол, а на нём… телефонный аппарат. Друзья понимающе посмотрели друг на друга и разом перешли в незнакомую комнату. Стена за ними спустя мгновение восстановилась. Единственное, что теперь напоминало о пожаре, – это остатки запаха дыма.

– Интересно, где это мы и в каком времени? – с любопытством спросил Алексей Никифорович и подошёл к письменному столу.

Огромное кожаное кресло; настольная лампа с зелёным абажуром; записная книжка и телефонный аппарат. Причём старый, массивный, с дисковым номеронабирателем.

– Ребята, а буквы-то русские, – удивлённо произнёс Андрей Яковлевич, заглядывая из-за спины друга. – Со страной разобрались, а в каком городе?

– Чего не знаю – того не знаю, – ответил Николай и рассмеялся.

– Ты это чего? – спросили друзья и поглядели на него, но тут же сами прыснули от смеха.

Всё лицо Николая было в чёрной саже. Блестели лишь одни глаза, а рот и нос ещё до сих пор закрывала тёмно-серая повязка. Прямо бандиты какие-то с большой дороги. Друзья разом сняли повязки и облегчённо вздохнули. Где-то далеко раздался знакомый звон курантов.

– Москва! – чуть не закричал Николай, но вовремя спохватился.

– Уже поняли, но это нам ничем не поможет, – грустно вздохнул Алексей Никифорович.

Куранты умолкли, и тут внезапно раздалось: «Бом! – Бом! – Бом!»

Все разом повернули головы и посмотрели на громоздкие напольные часы. Их малая стрелка указывала на три часа.