– Аппетит зверский, – Слава с умилением смотрел как парни чмокают молочко из бутылки и опустившись на свою половину постели, которая значительно уменьшилась после того, как центральную ее часть заняли два бутуза, прилег, подкладывая под голову руку. – Не хотел тебя будить, но видимо ты чутко спишь.

Улыбнулась, невольно засматриваясь на мужчину, который ровно год назад сделал мне предложение руки и сердца.

Он оставался все таким же высоким и широкоплечим, с подтянутой фигурой и аппетитным торсом, его лицо оставалось таким же привлекательным, не смотря на то, что мы стали на год старше, и волосы по-прежнему сединой не тронуты, но есть в нем кое-что, что поменялось разительно.

Его взгляд, раньше холодный и пустой, наполнился теплом и удовлетворенностью отца большого семейства. В его глазах зеленых, как листва после дождя, теперь появился необъяснимый блеск, который становился только ярче, когда он смотрел на наших малышей. Вот как сейчас.

– Ты выйдешь за меня? – Каждый раз вспоминала его вопрос. В голосе нотки нетерпения и одновременно возбуждения.

И после утвердительного ответа, варвар буквально вознес меня на небеса. И это не ограничилось одной ночью или стенами спальни. И тем более не ограничилось плотскими утехами, я о другом.

Мой мужчина подарил мне счастье, и с того самого утра я каждый день улыбаюсь, потому что рядом ОН.

Свадьбу мы сыграли через две недели после предложения. Я просила дать мне больше времени, но Слава настоял, что не хочет ждать ни часа дольше.

Хорошо, что Марина и Жан успели вернуться из путешествия и заняли почетное место свидетелей на нашем бракосочетании.

Супруг подруги, кстати, держался со мной значительно дружелюбнее, чем до этого, возможно сказывалось то, что Марина сделала ему пару внушений, а может повлияло и то, что подруга уже могла похвастаться маленьким, но заметным животиком, гордостью, которой у меня пока не было, а ее суженый просто светился от счастья. Парадоксально: он боялся стать отцом, но когда отпустил страхи и понял, что этот момент неизбежно наступит, изменился. Обхаживал подругу будто хрустальную, любые ее капризы стремился удовлетворить, наверно поэтому в ресторане побежал спрашивать у официантов, есть ли у них свежая клубника только с грядки.

Было забавно наблюдать за мужчинами, такими сильными и волевыми, но растерянно паникующими если вдруг Марина хваталась за живот.

А я пока лишь поглаживала свою талию и вздыхала, предвкушая, когда же мои малыши дадут о себе знать и подрастут.

Подросли. Дали. И начались бессонные ночи. Мне жарко, мне холодно, надень мне носки, завяжи шнурки. И Слава беспрекословно выполнял любой мой каприз, хотя уверена, доставала я его знатно.

Но супруг не роптал, продолжая улыбаться и изучать меня полным любви взглядом, когда думал, что я этого не вижу. Обхватывал своими варварскими ручищами мой живот и разговаривал с ним, целовал, ощущал, как толкаются мальчики в ответ.

То, что у нас будут сыновья, мы не сомневались. Просто знали это и спорили над именами.

И каждая минута этой жизни наполняла меня любовью и радостью. Особенно когда Мой личный варвар обнимал меня со спины, бережно поглаживая уже прилично выпирающий живот и смотрел со мной в окно на то как бесшумные капельки летнего дождя соскальзывают по стеклу, постукивая по нему как крылышки бабочек.

И я часто задумывалась, а что было бы, не встреть я его тогда?

Да ничего не было бы… Пустота и мрак.

Но Слава развеивал эти мысли своим присутствием, наполняя мою душу радость.

С той минуты как я сказала «да», мой мужчина показал мне, что значит любить и быть любимой. Он носил меня на руках, порой даже чересчур часто, на что я возмущалась чтобы поставил на место, мол я тяжелая, а он возражал что легче пушинки и начинал меня кружить.

Каждое наше совместное утро он начинал с поцелуев, плавно переходящих в другую плоскость, а потом приносил мне чай в постель, великодушно позволяя мне радовать его и изредка приносить кофе и ему.

Каждый наш вечер мы проводили вместе, за редким исключением пересекаясь с друзьями, конечно пока Марина не родила, потому что потом Жан увез ее во Францию и мы снова расстались на время.

Каждую нашу ночь мы спали, тесно прижавшись друг к другу будто кусочки пазла, и не разлипались до утра, и теперь я уже не представляю себе как я жила без моего варвара.

Он изменил меня и изменился сам.

Я точно знала, у него нет любовниц, хотя раньше, до меня, он и был горазд на похождения. Сейчас то нетерпение, которым он сгорал, когда мы оказывались за дверями спальни, говорило само за себя.

Я и только я.

Точно так же как и он для меня стал тем единственным, за которым и в огонь и в воду.

Мы делили завтраки, обеды и ужины, делили радости и печали, и я чувствовала, что рядом тот самый мужчина, моя опора и поддержка. И старалась быть для него той самой женщиной, ради которой побеждают драконов.

И теперь, спустя год я понимаю, что хоть расставание и далось мне трудно, хорошо, что я ушла от Валеры, ведь та боль, что я пережила после была сторицей перекрыта огромным счастьем, когда на свет появились мои мальчишки.

Слава тогда был весь на нервах, не спал и не ел, пока я не позвонила и усталым голосом не оповестила что у нас два мужика весом по три кило.

Вот тогда он приехал под окна роддома с сотней шаров и цветами, его великодушно впустили в палату, потому что он был очень настойчив. Ну а как же? Не впустить в роддом губернатора? Смеётесь?

В тот день я впервые увидела, как мой муж смаргивал слезы. Когда ему в руки вложили два свертка, которые казались крошечными по сравнению с огромными ручищами папаши, он негромко прочистил горло и отвернулся, о чем-то воркуя со спящими сыновьями. Те, видимо узнав голос, который слышали пока находились в животике, заерзали и зашевелили носиками как маленькие ежики. И в тот момент муж посмотрел на меня и произнес негромко и до боли искренне фразу, от которой мое сердце таяло почти так же как от любых признаний в любви.

– Спасибо за сыновей.

Мои глаза наполнились слезами даже сейчас, когда спустя несколько месяцев после выписки, и я украдкой шмыгнула носом и погладила коленочку Боди, который уже почти допил свою смесь.

– Поспи, я переложу их когда поедят, – негромкий голос варвара бархатом