— …Ты знаешь, что находится позади меня, среди тех холмов. Они выследят тебя как бешеного пса, Терри, просто чтобы сделать из этого пример. И вот так запросто мы оба умрём, а эта холодная война между нами… это относительное перемирие… за одну ночь сделается очень даже горячей. И тогда у нашей расы не будет ни единого шанса, Терри. Ни у кого из нас. Нам не придётся ждать, когда люди нас убьют. Мы сделаем это сами.

Губы Териана изогнулись в сухой усмешке.

— А ты всё ещё политик, да, Реви’?

— Ты знаешь, что я прав.

Ревик не стал добавлять, что он знает — Териан заботился о судьбе расы видящих сильнее, чем обычно показывал. Большинство в Организации заботилось об этом.

Это было частью их идеологии, пусть и извращённой.

— Знаю ли? — холодно переспросил Териан. — Тогда почему я так сбит с толку всем этим, мой старый друг? — он крепче прижал лезвие к горлу Ревика, и Ревик вздрогнул, закрыв глаза на несколько секунд.

— Чем ты сбит с толку, Терри? — спросил он таким же тихим голосом.

— Тобой, Реви’, — ответил Териан. — Ты меня сбиваешь с толку, старый друг. Зачем ты делаешь это? Зачем работаешь на них? Что тебе от этого, Реви’? На самом деле?

Ревик почувствовал, как сжались его челюсти.

— Она посредница, Терри, — сказал он. — Не говори мне, что ты не знал…

Териан издал сердитый смешок, сильнее давя на нож.

— Ты не можешь её убить, — Ревик повысил голос, даже ощутив, что Балидор послал ему предупреждающий импульс. — Ты совершенно точно, бл*дь, не можешь убить её ребёнка. Ты знаешь, что это может означать…

Когда Териан сильнее вдавил лезвие в его горло, на сей раз порезав его, Ревик ахнул. Злость затопила его вместе с болью сразу нескольких видов.

— …Чёрт подери, Терри! — рявкнул он. — Повзрослей! Дело не во мне. И не в нас. И не в нас с ней. Нет вообще никаких «мы с ней». Она замужем, помнишь? Как ты и сказал, у неё будет ребёнок от другого видящего. Она и я… я ни разу не притрагивался к ней, Терри.

Когда Териан издал очередной сердитый смешок, Ревик ощутил, как его злость усиливается.

— …и если ты думаешь, что она — настоящая причина, по которой я ушёл, то ты вообще меня не знаешь! — его голос вернулся к тому жёсткому рыку. — Бл*дь, я больше не хотел там быть, Терри! Я ничего из этого не хотел. Я уже годами был несчастлив. Я ненавидел всё, чем мы занимались, и то, насколько хуже мы делали мир. И ты бы понимал это, если бы знал меня хоть вполовину так хорошо, как тебе нравится притворяться. Просто забудь, мать твою! Всё кончено!

Но Териан лишь покачал головой.

— Нет, брат, — сказал он. — Нет, нет, нет… не кончено. Это никогда не закончится, потому что я не могу просто позволить тебе жить во лжи. Если бы ситуация была обратной, ты бы не позволил мне…

— Жить во лжи? — прорычал Ревик.

Он фыркнул, позволив Териану услышать его презрение.

Он вспомнил все те месяцы в пещерах, воспоминания, которые его заставили пережить заново, все эти сцены, снова и снова… как он, бл*дь, ненавидел себя на протяжении этого.

Чем больше те образы мелькали перед его глазами, тем сильнее ему становилось плевать на нож у горла.

Нахер всё. Скатертью дорожка.

«Нет! — рявкнул голос в его сознании. — Нет, мать твою! Даже не думай об этом! Я серьёзно!»

Осознав, что это был Даледжем, Ревик почувствовал, как его ярость усиливается.

Но ему было уже плевать, что Даледжем или другие услышат о нём.

Ему было плевать, что они увидят из его прошлого под Шулерами или в любой другой отрезок времени.

Они знали, кто он. Кого он дурачил?

— Иисусе, Терри, — рявкнул Ревик, адресуя свою ярость Шулеру. — А что, бл*дь, по-твоему, я делал под началом Галейта все эти годы? Ты так убеждён, что тогда я был настоящим, а сейчас это какая-то иллюзия… что мне промыли и заморочили мозги, или что я как-то потерялся между Вьетнамом и Индией. Ты правда думаешь, что мне запудрила мозги Семёрка? Адипан? Бл*дь, или может, Кали, которая лишь пыталась мне помочь? Которая всегда была мне лишь другом…?

Он напрягся, стиснув зубы, когда Териан крепче прижал лезвие к его коже, но не позволил этому факту заткнуть себе рот.

— Она сейчас рожает ребёнка, Терри, — произнёс он. — Прямо сейчас, пока мы говорим. Ребёнка, которого мы все должны пытаться защитить, а не продавать в рабство. И не использовать для какого-то инфантильного соперничества между нами.

Он умолк, когда увидел, как в глаза Териана возвращается восторг.

Зачем, бл*дь, он вообще утруждается? Зачем вообще пытается достучаться до него? Потому что он правда пытался достучаться до него, как минимум на каком-то уровне. Может, он начал с попыток потянуть время, отвлечь Териана ради Адипана, но с тех пор практически забыл об этом.

Он пытался поговорить с Терианом.

Он реально пытался с ним поговорить.

А Териан вообще его не слышал.

И разве ему нужно признаваться в своих грехах Адипану?

Да пошли они нах*й.

Пусть все они катятся нах*й.

Прищёлкнув языком, Ревик уставился на Териана, чувствуя к нему реальную жалость, возможно, впервые за всё время.

Сам Ревик, может, и пребывал в полном раздрае, бл*дь, но он хотя бы начинал видеть правду того, кем и чем он был на самом деле. В отличие от Терри, он уже не упивался иллюзией, будто он герой в данном фильме. Он больше не верил, что история, время, безликие массы людей и видящих, какие-то высшие силы докажут его правоту.

Он больше не ждал парадов с серпантином, статуй, воздвигнутых в его честь, а также того момента, когда те, что плевали в него, извинятся и скажут, что были неправы.

Он был всего лишь очередной шестерёнкой в машине.

Он был всего лишь очередным тупым ублюдком, которого обманом заставили сражаться не за ту сторону.

— Тебе никогда не приходило в голову, что ситуация может быть обратной, Терри? — спросил Ревик. — Что, может, это ты живёшь во ли? Что это я наконец-то проснулся?

— Нет, — сказал Териан, снова вдавливая нож глубже. — Не приходило, Реви’.

Ревик поднял руки, действуя скорее инстинктивно, нежели сознательно. Он одновременно отодвинул горло и голову, насколько это было возможно, сделав всего полшага назад.

Териан компенсировал эти полшага своим полным шагом.

Ревик чувствовал тепло, стекавшее