– Будете свои железки запускать? Или пожалеете?

– Одного запустим, – сказал Лазарев.

Захар неодобрительно покачал головой. «На что надеется профессор? На какое-то чудо? Что титановый болван вдруг окажется не по зубам аномалии? Нет, она проглотит и даже не подавится».

Военные спустили робота с тележки. Майор взялся за пульт управления. Робот пощелкал в тестовом режиме манипуляторами, медленно пополз вперед, достиг Немого. И тут же робота потащило вперед. Богданов давил на рычажки, попытался дать задний ход, но робот пересек границу смерти, как про себя ее назвал Зарубин. Робота корежило, таща вперед, словно кто-то невидимый мял кусок фольги. А потом эта фольга, еще больше сминаясь, полетела в «гравиконцентрат». В кристалл ударил крошечный, едва с миллиметр, металлический шарик, взорвался там. В небо шарахнула огромная черная молния, а людей как будто отливной волной повлекло к аномалии, но тут же отпустило. Захара бросило в пот, и он понял, что пятится, впрочем, как и все остальные, прочь. Один лишь Немой остался стоять на кровавой границе.

– Еще одного запустим в космос, профессор? – хрипло спросил он с насмешкой. – Интересный эффект был.

– Нет, не стоит, – дрогнувшим голосом отозвался Лазарев.

«Ну наконец-то проняло, – подумал Захар. – А то совсем в неустрашимого исследователя заигрался. Седина в бороду, мудрость – в ребро».

Немой поглядел на Лазарева, а потом вытянул руку в сторону аномалии. Руку его, как думал Зарубин, должно было мгновенно сплющить или вовсе оторвать, а сталкера по инерции бросить в сторону кристалла. Но ничего подобного не произошло. В ладонь Немого вдруг ударила черная молния, задержалась там на миг, словно сталкер прикоснулся к стеклу плазменной лампы. Немой убрал руку и показал крошечный кристалл, оставшийся у него в ладони. Сунул в карман, а потом шагнул вперед. Все они затаив дыхание следили за тем, как он прошел вперед еще несколько метров. Гравитационная аномалия не причиняла ему никакого вреда. В раскрытую ладонь все так же била молния, став интенсивней и жирнее. Немой несколько раз менял руки, ссыпая в карманы брюк кристаллы.

Через пару минут он вернулся.

– Вы увидели, профессор? Достаточно? – спросил он.

– Да… Вы передадите мне кристаллы?

– Нет. Как я уже говорил, вы не осознаете истинных их свойств. Пойдемте, покажу вам.

– Куда? – Лазарев поспешил за сталкером.

– Тут недалеко.

Немой направился чуть в сторону от плотины, и на шоссе они вышли, поднявшись по более пологому берегу водохранилища. Тут же все снова затянуло туманом, в стекла защитных шлемов ударил дождь. Немой, поежившись, натянул сильнее капюшон. «Человек все-таки, – подумал Захар. – «Комариная плешь» ему нипочем, а дождь беспокоит». Они ненадолго остановились на дамбе, ожидая, пока профессор отдышится после подъема.

– Объясните пока про свойства… побочные, – попросил Лазарев. – И про излечение.

– Попробую. – Немой на миг призадумался. – Как вы уже знаете, аномалия начинает работать после активации ультрафиолетом. Побочное действие артефакта может излечить больного или раненого человека. У самого артефакта нет никакого заряда, он не лечит никаким излучением. Наоборот, забирает все отрицательное, как-то вычленяет из организма все, что в идеальном состоянии должно отсутствовать. Я выделил три фазы действия кристаллов. Первая – фаза почти мгновенного излечения. Вторая – латентного излечения и перестройки организма, если артефакт не убрали от пациента и он продолжает контактировать с камнем. Третья – критическая фаза, когда исправлять уже нечего, начинается обратный процесс разрушения, что ведет к полной дестабилизации системы и срабатывания артефакта как гравитационной ловушки.

– И вы отнесли эту бомбу замедленного действия в Институт? – спросил майор.

– Лично Боровому. Объяснил ему про свойства. Излечивающие его очень заинтересовали. Он сказал, что существование такого артефакта может сделать переворот в медицине. А вот опасные свойства артефакта он как-то проигнорировал. Мне пришлось еще раз объяснять. Он вроде бы понял. Сказал, что берет исследования под свой личный контроль, чтобы я приносил камни только ему и никому не говорил, пока они опытным путем не подтвердят свойства артефактов. Спустя месяц он позвал меня к себе. Сказал, что эксперимент, проведенный на крысах, подтвердил излечивающий эффект, но никаких угроз для жизни не создал, хотя исследователи оставляли камни в контакте с крысами. Я ему тогда возразил, что проведение исследований с людьми должно дать другие результаты. Он отмахнулся и предложил сделку. Что я никому больше не скажу об артефактах. Буду приносить их лично ему, а он будет искать клиентов, готовых задорого купить себе вечное здоровье.

– Небось золотые горы пообещал, – протянул задумчиво Дмитрий Владимирович. – И вы…

– Я отказался. Не потому, что мне не нужны деньги. А потому, что я прекрасно знал, чем все кончится.

– Как же Максим Денисович так оплошал, не провел исследования на людях? – Лазарев неодобрительно покачал головой.

– На себе он испытал, – хрипло отозвался Немой. – Излечился от диабета.

– Что же случилось потом?

– Потом были угрозы. Боровой заплатил двум сталкерам, чтобы они «поговорили» со мной и «убедили» сотрудничать. Плохо с ними все кончилось. Тогда Боровой решил на меня натравить остальных. Ну, остальным я просто продемонстрировал камни, написал инструкцию, где их найти.

– И заодно и невинные там голову сложили, – заметил Захар.

– Не думал, что они будут трепаться о сокровище и что об артефактах станет известно всем и каждому. – Немой передернул плечами. – Инстинкт самосохранения тоже никто не отменял.

– Только вот эффект получился обратный, и желающих заполучить артефакты только прибавилось. Как и неприятностей для вас.

– К сожалению. После очередной неудачи Боровой попросил разобраться со мной можайских отморозков. Теперь была уже моя очередь с ними разбираться. Готовы идти дальше?

– Да, – Лазарев кивнул.

Немой перешел через шоссе, спустился по насыпи и повел отряд вдоль сухого русла Рузы. На противоположном берегу продолжали искрить молниями провода на подстанции. Зарубин ощутил опасность, исходящую откуда-то спереди, – сразу несколько аномалий. Но Немой уверенно шел вперед, обходя ловушки с помощью одной лишь интуиции, да еще и умудрялся на ходу продолжать рассказ.

– Аномалию я нашел лет пятнадцать назад. Облачная воронка только начала формироваться над озером. Тогда она меня не особо заинтересовала – кристалл был размером с орех. Спустя какое-то время я заметил, что он растет, а водопад – это не что иное, как диоксид углерода. Не так много вариантов, во что углерод может превратиться под давлением. Это действительно были алмазы, но только с аномальным свойством. Точнее, они сами и являлись аномалией. С одной стороны, такую штуку в Институт не продашь. С другой – наука бы, несомненно, нашла ей применение, если бы появилась возможность исследовать артефакт без угрозы жизни сотрудников. Тогда я добавил в артефакт что-то вроде фильтра, который сильно замедлял разрушительные свойства.