Вечер прошел в страданиях. Погрызла ноготь, выпила рюмку чаю, а потом, махнув рукой на загубленную жизнь, наелась хлеба, политого «хреновиной», легла на кровать и включила первое попавшееся кино. На мою расшатанную психику оно повлияло положительно.

Там все умерли. Увидев тех, кому еще хуже, чем мне, заснула спокойным сном. Обняв Леську, заснула в чем была — в свитере, штанах и одном шерстяном носке.

А утром за окном включили солнце, устроили воскресенье, по радио передали веселенький рок-н-ролл, девчонки не догадываясь, что «все пропало» и ждали меня на прогулку. Кофе, бутерброд, сапоги-дутыши, яркая куртка. «Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река!» Кудрявые! Вы у нас рады веселому пенью гудка?

Погуляли пару часов, потренировались, побесились, сходили в магазин, в который отчего-то завезли мой любимый джин-тоник, и вприпрыжку, в отличном настроении, поскакали домой.

Разноцветные коврики, пожеванные уютные тапочки, неувядающая, как средство Макропулоса, резиновая ворона. В холодильнике — колбаса, у девчонок — по косточке. И вообще у меня завтра день рождения.

18 октября

День рождения ознаменовался проблемами выхода в Сеть, порезанной лапой у Лелишны и Варвариной рвотой. Коллеги подарили такси до офиса, десять банок джин-тоника и большую чашку для кофе, а то мне свою старую лень было мыть, и еще — зеленого цвета хризантемы, чудовищные в своей креативности. Сейчас, ни на что не намекая, отправляют меня в магазин. Опять — принеси, унеси?! Накорми?!

Вечером рыдала в телефонную трубку. Позвонил любимый мужчина — поздравить. А я в 19.00 — дома, как первоклассница. Шапочку дурацкую напялила, сапоги убогие, куртку уже надоевшую (а на дворе — только октябрь, мне носить ее до апреля!), надела всю эту скафандаризацию и вывела свою гвардию гулять.

Леля тут же вписалась в самую грязную лужу. Прелестный день рождения! Кормить, гулять, мыть лапы. Кормить, гулять, мыть лапы. Я одна. Именинница, ешкин кот. Санитарка, уборщица в слоновьем вольере!

Рыдаю. Сладко и громко выплакивая свою усталость и страх. Девчонки мои — слонопотамы притихли, несмело подходят и слизывают слезы. Миленькие мои, золотые собаки! Как я от вас устала, как я вас люблю…

24 октября

Все! Берусь за ум. Меняю политику партии. С покупателями строго: сразу назначаю время контрольного звонка. И… никогда никого не жду.

Я знаю, лучше всего щенки продаются после того, как они проданы. Покупатели, готовые купить любого щенка любого пола любого возраста, названивают по несколько раз в день.

А пока — живем, гуляем, ходим на собачью площадку — к Варвариным друзьям. Потом уходим к малышне. Так что вечерами теперь гуляем по 2–3 часа. Вчера был рекорд вечернего загула — 3,5 часа. Погода шептала.

Попутно тренируемся. Выучили команды «ПЛЮНЬ!» и «НЕЛЬЗЯ!» Ходим «Рядом». Разобрались с режимом горшка. Нашли женщину кормить Лесю днем — собачницу, Варвара ее знает. С понедельника должны начаться полевые испытания. Сегодня с утра был утренник «Помоги маме (то есть мне) вытрясти на снегу половики». Сначала пожрали веник, потом мои ноги, потом потоптались на ковре, в результате чего он обрел несколько новых дыр. Исподтишка оглядывались на окна дома, во дворе которого трясли коврики. Никто не видит, какие у нас дыры в ковре? А то была бы стыдоба!

С Лесей случился подростковый кризис, и она стала всего и всех бояться. К людям не подходит ни за какие коврижки, хорошо хоть с собаками общается нормально — не навязывается, но и в кустах не прячется. Если появляются какие-то отвлекающие факторы, на подзыв не реагирует. Сидит, вылупившись, на заинтересовавший ее объект. Не бежит. Просто сидит и смотрит…

Цирк зверей начинается с выхода из квартиры.

— Пойдем гулять? — спрашиваю я.

— Пойдем! Пойдем! — радостно кричат собаки, подставляют шеи под ошейники, сидят у двери, метут хвостами, смотрят, когда я возьмусь за дверную ручку.

Открываю дверь. Варвара выходит, Леся сидит на месте. Хоть зазовись. Не помогают ни сюсюканья, ни строгий голос, ни подтаскивания за ошейник — упирается и не идет. Сидит. На лакомство не реагирует.

Это может длиться бесконечно.

Сегодня мне такие игры надоели, звала-звала, потом закрыла дверь у нее под носом, и мы с Варварой пошли вдвоем. У лифта слышу — скребет дверь оставленный ребенок. Вернулись, дверь открыли, вышла, слава тебе, Господи!

Дальше в программе — заход в лифт, выход из лифта, выход из подъезда. Все с выкаблучиванием. Причем каждую прогулку по-разному. Может без проблем зайти в лифт, но попробуй ее оттуда вытащить! Или наоборот — вылетает пулей. Не улавливаю закономерности. Знаю только — если в поле видимости будет хоть один человек, кроме меня, — все, кранты. Не пойдет ни за что. Будет сидеть на месте.

Поняв, что у ребенка явные проблемы с социализацией, взяла ее на поводок, и пошли мы втроем по большой улице с прицелом пройтись по рынку. Это было ужасно. Боимся всех! Я бы не удивилась, если бы узнала, что именно наша Леся — автор сакраментальной фразы: «Как страшно жить!»

Однако своей стае я сама врач, поэтому прописала всей нашей компании ходить по людным местам, по собачьим площадкам, знакомиться, общаться, разговаривать с собаками и воспитывать упрямую девочку, не щадя живота своего.

Времени нет? Ну и что? Сил нет? Появятся! Как сказал Кундера: «Самое тяжкое бремя суть самого сочного наполнения жизни. Цену имеет только то, что весит».

25 октября

Леся «ослит»: «Не пойду на улицу, хоть на ошейнике удавИте, а не пойдуууу!» «Сяду и буду тут сидеть, пока этот подозрительный гражданин из поля зрения не скроется». А в собачке ближе к сорока килограммам. За ошейник не особо потаскаешь.

Пробовала по-другому: останавливалась, успокаивала. Не помогает. Отходили к обочине и пережидали пока «объект» пройдет. Тоже не помогает. Пробовала гулять без Варвары. Во-первых, на все прогулки уходит полдня, во-вторых, с Варварой все-таки легче. Мелкая смотрит на Варину реакцию, это помогает ей справиться с паникой.

На данный момент гуляем примерно так: вывожу обеих на поводках, и идем, пока не решу снять поводки. Хоть на брюхе, хоть волоком, хоть рысцой. Поводки в моей железной руке. Скомандовала «Рядом!» и ничего не знаю. Спустила с поводков — все, гуляй, Вася.

Мы вдвоем с Варварой, а на ребенка внимания будто не обращаем. Хочешь ходить — ходи, хочешь сидеть — сиди, боишься — бойся, обратишься за помощью — поможем, не обратишься — гуляй, как хочешь. Она тихонько за нами следом чапает.

Перепробовала все: иногда успокаиваю ребенка, иногда делаю вид, что ничего особенного не происходит. Приучаю путем многократного повторения. Принимаются ставки: кто кого? Или я Лесю социализирую, или меня увезут на спецавтотранспорте? Потому что я сама уже выхожу из квартиры с опаской… Из лифта тоже — не без внутреннего сопротивления.