Что нас ждёт, море хранит молчанье,

Жажда жить сушит сердца до дна,

Только жизнь здесь ничего не стоит,

Жизнь других, но не твоя.

— Нет, гром не грянул с небес… — пропела она в унисон с Кипеловым, улыбнулась и вернула наушник Егору.

— Ты слушаешь «Арию»?

— Слушала. Сейчас, пожалуй, нет.

Затыкать уши музыкой в метро Марина не любила, а дома после шумных студентов хотелось тишины. Она перестала слушать музыку, и даже не заметила этого.

— Как ты себя чувствуешь? — спохватился Егор.

— Почти чудесно. И очень голодна. — Она осторожно опустилась на кухонный диванчик. — Чем кормить будешь?

— Оладушками… — Егор выглядел виноватым. — На ночь, наверное, вредно, но у тебя в холодильнике почти ничего нет. Молоко и то скисло. Сбегать в магазин я не смог, как бы потом зашел в квартиру… Хочешь, сейчас сбегаю? Что тебе принести?

Точно, она не стала покупать продукты перед выходными, планировала сделать это вечером в воскресенье. Ага, как же…

— Я хочу, чтобы ты залез в шкаф. Да, тут. Там, на самой нижней полке стоит банка с вишневым вареньем. Ищи. Да, она! Открывай. И налей мне чаю, пожалуйста.

Марина уже не ощущала себя странно, сидя, как в гостях, на собственной кухне. Егор в ее передничке смотрелся тут весьма к месту, даже одетый. Он споро собрал на стол, и они вместе наслаждались чаем, оладьями и вишневым вареньем. И все бы ничего, но она заметила, что его что-то беспокоит. И взгляд норовил спрятать, и на простые вопросы отвечал как-то невнимательно, словно думал о чем-то своем. Марина терпеливо ждала, когда он сам заговорит о том, что его тревожит.

— Спасибо, Егорушка. Вкусный ужин.

Она коснулась его руки, мягко сжимая пальцы.

— На здоровье, Мариш. — И, помолчав, тихо добавил: — Тебе понравилось?

Да, вопрос определенно не об оладушках. Судя по легкому румянцу на щеках Егора и по тому, что ее покоробил такой интерес, они плавно перешли в состояние «госпожа и саб». Как происходило это «переключение»? Почему сейчас, а не пятью минутами раньше или получасом позже?

— Да, — ответила она коротко. Но потом не выдержала и сама спросила: — Ты же испытывал сабспейс?

Он кивнул. Подавив желание сделать замечание за неподобающее поведение, Марина продолжила:

— Значит, все понимаешь. Ты не мазохист, но пробовал же зачем-то.

— Да, ты права.

Легче не становилось. Егор терзался, но не спешил признаваться, чем именно. Впрочем, и Марине кое-что не давало покоя. Проще начать с себя.

— Егор, я хочу, чтобы ты знал, потому что у нас была договоренность, — произнесла она.

Он тут же побледнел, поджав губы, и Марина догадалась, отчего. Вот она, та самая проблема. И как она сразу не поняла…

— В общем, если хочешь считать это за измену, твое право. — Ей неловко было признаваться, тем более, Егор не имел права упрекать ее за поведение во время сессии. — Был минет, один. Я случайно довела Лео, и он меня…

— Марина, не надо, — выдавил Егор. — Было и было, давай забудем.

— Это произошло неожиданно, — вздохнула Марина. — Под его взглядом я как в трансе, да еще и испугалась, что если не подчинюсь, он придумает что-то более… изощренное…

— Леди-и-и…

Его взгляд умолял остановиться, но Марина жестко вела разговор «до конца».

— Мы забудем, а если… снова?

— Ты пойдешь к Лео еще раз? — тут же вскинулся Егор.

И куда только делись «леди» и щенячий взгляд!

— Не знаю. Возможно. Если он сам захочет, конечно. Даже если не он, а кто-то другой. Тогда что?

Егор злился. Он буравил ее взглядом, и даже при скудном освещении было заметно, как потемнела радужка его глаз. И желваки гуляли по скулам.

— А если я сам… научусь?

— Сам… научишься меня… пороть? — растерялась Марина.

Такого поворота она не ожидала. Разве саб… может? Или можно научиться быть свитчем?

— Или тебе не все равно, кто это делает? — горько спросил Егор. — Двое мужчин лучше, чем один?

Теперь разозлилась Марина. Она с трудом заставила себя успокоится. Так хотелось с размаху влепить Егору пощечину! Как он может так о ней думать!

Она все же встала, подошла к нему и провела пальцами по щеке:

— Ты не сможешь подчинить меня, малыш. Но тебе и не нужно. Тридцать лет я жила без сабспейса, проживу и еще.

— Леди, я…

Он хотел возразить, но она не позволила, приложив палец к его губам.

— Ш-ш-ш… Скажи лучше, завтра вечером ты свободен? Я хочу в магазин игрушек. С тобой… Ты же обещал?

— Ох, леди…

Егор сорвался с места, принес сумку, которую она брала на дачу, протянул ей.

— Телефон… — сообщил он, опуская взгляд. — Он звонил, я взял, чтобы выключить звук, чтобы не разбудить…

Марина посмотрела входящие. Звонил Лео, понятно. И еще сообщения… Приглашение, комплимент… Значит, Егор все это читал.

Читал, знал, ревновал. Не ушел, а остался готовить ей ужин. Терзался, но ни в чем ее не упрекнул. Ох, малыш…

— Читать чужие сообщения нехорошо, — строгим голосом сообщила Марина. — Ты мог выключить звук и не смотреть на экран.

— Мог, — согласился Егор. — Прошу прощения, леди.

— Напомни мне на следующей сессии, чтобы я наказала тебя.

— Да, леди…

— А теперь ответь на вопрос, ты свободен завтра вечером?

Она едва не рассмеялась, Егор просто расцвел от удовольствия и радости. Мужчины — такие дети… А она всего-то выбрала того, кто ей нравится.

— Увы, занят. И я не могу ничего отменить, провожаю Ольку, она уезжает к бабушке в Воронеж. Вторник?

— Хорошо, пойдем во вторник, — согласилась Марина.

Егор развернулся спиной к столу, и она присела к нему на колени, набирая номер. Лео ответил почти сразу.

— Привет, малышка. Как ты?

Марина включила громкую связь и лишь потом ответила:

— Привет. В порядке. Я получила твое сообщение…

— Можешь не благодарить.

— Лео, не надо приезжать, я занята.

— Ладно, можно сходить туда во вторник. Форма одежды та же.

— Куда сходить?

Она растерялась и дала слабину. Думала, Лео зовет ее на сессию, и стало любопытно — куда же еще?

— В джаз-клуб, послушать музыку. Тебе не нравится джаз?

— Эм… минутку. Тут кот… минутку.

Она быстро отключила звук, потому что Егор хотел ей что-то сказать.