Поэтому, наскоро уладив все свои дела на базаре, он позвонил в гостиницу «Москва», где остановился Рустам. Сколько раз Муса предлагал брату жить в его квартире! Но Рустам не поддался уговорам. «Тебе лишние хлопоты ни к чему», — говорил он. И Муса в глубине души был с ним согласен.

Трубку никто не брал.

Муса набрал номер еще несколько раз подряд, но результат был тот же самый.

«Странно», — подумал он, ведь Рустам сказал вчера, что будет в номере.

Тогда Муса решил отправиться в гостиницу. Встреча у них была назначена только через два часа, в полдень, но он посчитал, что будет нелишним появиться там заранее.

Через полчаса Муса был в гостинице.

На его стук никто почему-то не открывал.

«Спит, наверное», — подумал он и постучал громче.

Потом нажал на ручку, и дверь неожиданно открылась сама.

Вначале Муса не понял, что здесь происходит, вернее, произошло. Рустам лежал на полу, уткнувшись лицом в темное пятно на ковре. Рядом в странных позах застыли еще два человека — мужчина и голая женщина. Женщину Муса видел впервые, а вот мужчина часто сопровождал Рустама, когда тот ездил получать боеприпасы и оружие со склада в Раменках.

Первым желанием Мусы, когда он понял, что их застрелили, было закричать. Ему даже пришлось зажать рот ладонью, чтобы не вырвалось ни звука.

Он быстро взял себя в руки. Все-таки в его жилах текла горская кровь. А горцы не боятся вида смерти.

Тем не менее Муса решил попробовать незаметно выбраться из номера. Судя по всему, он был первым, кто увидел трупы, и, значит, его в первую очередь могли обвинить в убийстве.

Муса осторожно вернулся к двери и, приоткрыв ее, выглянул наружу.

Вроде никого.

Он распахнул дверь пошире, но стоило ему переступить порог, как его оглушил страшный крик:

— На пол!

У Мусы заложило уши, и он свалился как подкошенный. Удары в пах, по голове и по почкам он уже почти не почувствовал, потому что потерял сознание гораздо раньше…

Он очнулся, когда в нос начали засовывать раскаленные стержни. Впрочем, открыв глаза, он увидел, что это всего лишь ватка, пропитанная нашатырным спиртом.

Муса по-прежнему находился в коридоре гостиницы «Россия». Он сидел на полу, прислоненный спиной к стене.

«Ну я и влип! — было первой мыслью, пришедшей ему в голову. — Теперь не отвертеться…»

— Ага, очнулся, — сказал белобрысый омоновец, заметав, что Муса открыл глаза.

Снова ткнув кусок ваты ему в нос, он добавил:

— На, сам держи.

Дверь в комнату Рустама была широко открыта, и из нее доносились разговоры, то и дело входили и выходили люди, вспыхивала фотовспышка. Видимо, за дело уже взялась следственная бригада.

— Давай его сюда! — послышалось из комнаты, и омоновец схватил Мусу за рукав:

— Слышь? Это тебя.

Идти было очень больно. Они явно не ограничились несколькими ударами. Тело ломило так, будто оно только что побывало под гусеницами танка. К тому же омоновец подталкивал его дулом автомата, тыкая в самые больные места.

В комнате находилось шесть человек. Эксперты снимали отпечатки пальцев с дверных ручек, стаканов, подоконника. Остальные сидели за столом и рассматривали содержимое чемодана Рустама и сумочки убитой. По комнате расхаживал следователь, который, завидев Мусу, жестом пригласил его сесть на диван, а сам опустился в кресло:

— Фамилия?

— Мажидов.

Следователь многозначительно переглянулся с приведшим его омоновцем.

— Кем приходишься покойному?

Муса повертел саднившей шеей и произнес:

— Прошу обращаться ко мне на «вы».

Следователь мерзко усмехнулся, встал и неожиданно ударил Мусу по носу.

— Ты смотри, этот педераст будет мне указывать, что делать.

Кое-как остановив хлынувшую из носа кровь, Муса, сам удивляясь неизвестно откуда взявшейся смелости, медленно проговорил:

— Кроме тебя, я здесь педерастов не вижу.

Надо сказать, следователь тоже был ошарашен выступлением Мусы и поэтому, остановив жестом омоновца, который хотел уже добавить Мусе, продолжил:

— Отвечай на вопросы! Кем приходишься покойному?

— Братом.

— Родным?

— Да.

— Прописка есть?

Муса молча достал свой паспорт и протянул его следователю.

Тот, внимательно изучив штамп, вполголоса заметил:

— Понаехали, сволочи, — и вернул паспорт Мусе. — Когда Мажидов приехал в Москву?

— Несколько дней назад.

— Цель его приезда в Москву?

Муса молчал. Пока следователь снова собирался задать ему тот же вопрос, он лихорадочно соображал:

«Кто мог убить Рустама? Конечно, тот вчерашний человек. Как его зовут? Аничкин, кажется. Сказать им об этом? Нет. Тот может рассказать обо всем, и тогда меня обвинят в торговле оружием…»

— Цель его приезда? — уже громче спросил следователь.

— Не знаю… Погостить приехал.

— Заместитель Дудаева приезжает в Москву погостить в самый разгар войны? Ты мне давай тут зубы не заговаривай! Отвечай!

«Рустам общался еще с каким-то генералом. Он еще говорил, что «это наш благодетель» и «единственный честный среди русских». Его фамилия, кажется, Петров. Генерал Петров из ФСБ».

— Я хочу поговорить с генералом Петровым из ФСБ.

Следователь засмеялся:

— А может быть, тебе сюда самого Коржакова доставить? Чего мелочиться?

Муса посмотрел ему прямо в глаза.

— Я хочу видеть генерала Петрова.

— Отвечай на вопросы!

— Я не буду отвечать, пока мне не дадут возможности поговорить с генералом Петровым.

Резиновая дубинка с огромной силой саданула ему по челюсти, лишив Мусу почти всех передних зубов. Если бы он сидел не на диване, а на стуле, то наверняка сейчас свалился бы на пол.

Следователь схватил его за волосы и, наклонившись, зло произнес:

— Сейчас мы тебя тут пришьем и за это только благодарность получим. Понял?! Отвечай, зачем приехал Мажидов!

— Позвоните генералу Петрову.

После нового удара, который нанес Мусе следователь, его руку пришлось поливать перекисью водорода и йодом, а потом перевязывать.

— Свинья чернозадая! Ну все, — он кивнул омоновцу, — забирай его. После я с ним разберусь.

Омоновец схватил Мусу за локоть и грубо поволок к двери.

— Давай, давай, шевелись!