— Я тут подумала, — немного помедлив, начала Брешия, — может, он не сумел ничего тебе сделать, потому что ты спал в моей роще? Я всегда накладываю заклятие, предотвращающее любое насилие.

— То есть защищаешь заповедную рощу?

— Да. Не знаю, достаточно ли этого, чтобы остановить такого сильного колдуна, как Модор.

Принц ничего не ответил, хотя ни на секунду не поверил в историю с рощей. Нет, Модор хотел, чтобы он пришел в его жилище.

Брешия тем временем накинула капюшон на голову, скрыв великолепие рыжих кудрей.

Принц тоже натянул поглубже мягкий шерстяной берет, черный, как стены крепости Модора, как безлунная ночь, мягче меха норки. Берет сделает его невидимым, но не долее чем на один час, потому что без палочки он не мог продлить волшебство на целые сутки. Часа будет вполне достаточно. Никто не увидит его. Даже. Брешия.

— Нужно спешить, — предупредила она, глядя туда, где он стоял, потому что слышала его дыхание. — Жаль, что я не могу щелкнуть пальцами или выставить локоть и создать подобную шапочку. Моя была бы белоснежной.

— Я видел, как ты исчезала даже без своей палочки, — улыбнулся он.

— Да. Но далеко уйти не могу. Я была не более чем в двух футах от тебя. Отодвинуться чуть дальше, просто упала бы как подкошенная.

— Ты только сейчас открыла мне один из своих секретов, Брешия.

И вправду! Что это на нее нашло? Почему так откровенна с волшебником, угрожавшим всему, чем она была и чем могла стать в туманах будущего?

— Может, я просто говорила с собой, думая, что осталась одна?

— Может быть, — согласился он смеясь. — Вижу, как кухарка рубит на столе что-то зеленое. Наверное, Модор теперь питается растениями? Интересно, как такая еда действует на характер?

Брешия озорно хихикнула, и у него сразу стало легче на душе.

Принц продолжал смотреть на черную крепость, чувствуя, как звенит в ушах. Он жаждал добраться до Модора. Стиснуть его шею. Какая подлость — украсть палочку другого волшебника!

— Нам придется войти, — сообщил он — Войти и покончить с этим. Времени почти не осталось.

Брешия стала подниматься по невероятно крутым каменным ступенькам, ведущим к воротам крепости: массивным створкам, окованным железом. Рядом шел невидимый принц.

— Что тебе нужно, женщина? — осведомился сварливый старческий голос.

— Хочу видеть лорда Модора.

— Зачем?

— Если бы я собиралась поговорить с дряхлой развалиной, у которой зубов осталось меньше, чем у моего полуживого кота, может, и ответила бы. Я ведьма. Немедленно открывай ворота, пока не превратила тебя в кувшинку.

— Ха! Здесь нет никаких кувшинок! Им не на чем расти!

— Значит, будешь расти на скале, — пообещала Брешия, видя, что не совсем убедила его. И улыбнулась, когда он объявил:

— Женщина или ведьма, не уважающая старших, ничего не стоит! Пожалуй, оставлю тебя здесь, пока не сгниешь на месте и не скатишься по холму! Ну, что ты об этом думаешь?

— А я покачусь по холму и свалюсь тебе на голову, старая, увядшая кувшинка, пропеченная солнцем и иссохшая без воды. Как тебя зовут, старик?

— Деббин мое имя. Я охраняю ворота по вторникам, и я вовсе не старик. Мужчина в самой поре.

— Поре чего?

Старик погрозил ей кулаком и выкрикнул несколько непристойных ругательств. Брешия учтиво кивнула в ответ. Снова раскрыв рот, он обнаружил, что язык так распух, что вылезает наружу. Деббин начал давиться. Ему хотелось взвыть от ужаса, но он и этого не мог — язык продолжал распухать.

— Если хочешь, чтобы язык снова спрятался за зубы, впусти меня.

Его щеки раздувались, а лицо было краснее заката на западном побережье.

— Впрочем, — продолжала она, — если тебе нравится твой новый язык и впустить меня ты отказываешься, я пошлю тебя в подземный мир, где таких стариков, как ты, поджаривают на огромных дымящих кострах. Демоны любят человеческие языки, по крайней мере я так слышала.

Старик попытался выругаться, но снова подавился. Ворота со скрипом отворились. Брешия улыбнулась ему и растопырила пальцы веером. Язык принял прежние размеры.

— Молодец! — прошептал принц. — Прекрасная мысль!

Она почувствовала, как его губы коснулись мочки ее уха, лизнули, слегка прикусили. Брешия замерла, услышала, как принц задохнулся, а старик выругался, возможно, желая ей оказаться в самом глубоком подземелье Модора. Но говорить громче он боялся, и Брешия, разумеется, это знала.

Она откашлялась и махнула ему рукой.

— Если ты показала все фокусы, на которые способна, — пробормотал принц, — тогда нам пора.

Она фыркнула.

— Или пытаешься произвести на меня впечатление, чтобы я счел тебя достойной быть моей подругой?

— Нет. Гадаю, как ты будешь выглядеть, когда твой язык повиснет ниже подбородка!

— Даже не думай проделать со мной такое! Но тем не менее ловко сделано!

Они вошли в просторный двор, где не было видно ни детей, ни лошадей, ни домашних животных. Одни старики и старухи, молча ковыляющие по камням, согнув плечи, опустив глаза в землю.

— Все это очень странно, — хмыкнул принц, шелестя одеждами. — В них нет никакой магии. Одно отчаяние.

— Ты прав, — кивнула она, — от них ничего не исходит. Они смертны. Но все очень стары. Почему?

Принц не ответил. Только взял ее под руку и повел к высоким дверям башни.

— Они не могут умереть, потому что страдания и бедствия удерживают их на земле, — пояснил он. — Помню, как отец говорил мне, что следовало бы убить мать Модора прежде, чем она легла с демоном и породила этого ублюдка. Грязное пятно на репутации всех волшебников. Жаль, что он не избавил мир от нее.

Она почти видела, как он хмурится.

— Но почему он этого не сделал?

— Насколько мне известно, мать Модора отговорила его, поклялась, что ее сын родится чистым сердцем и душой.

— И твой отец поверил?

— Именно.

Брешия неожиданно остановилась и запрокинула голову.

— Я считала свою башню верхом колдовского искусства. Но это!..

— Похоже, он трудился много-много лет, создавая свою крепость, — засмеялся он. — Она предназначена для устрашения простых смертных и других волшебников. Он еще не почувствовал твоего присутствия, Брешия, и не знает, что я с тобой.

— Но откуда тебе знать, принц? Как можешь ты проникнуть в его мысли? А вдруг Модор в эту минуту смотрит на нас, злорадно потирая руки и решая, как лучше прикончить тебя и меня? — возразила она.

— Ах, Брешия, знай Модор, что ты здесь, велел бы украсить башню драгоценными камнями, чтобы ослепить тебя. Наполнил бы этот голый сырой двор цветущими фруктовыми деревьями и прекрасными цветами, чтобы воспламенить твое ведьмино сердце. Он хочет тебя, так ведь?