Я отняла руку у Романа и уткнулась лицом в ладони.

— О боже.

Роман похлопал меня по плечу. Этим жестом он хотел меня утешить, но вызвал только скрежет зубовный.

— Не на Бога тебе сейчас надо рассчитывать. Ты хоть понимаешь, Джорджина, что получила? Единственную в тысячелетие возможность надуть Ад! Ты можешь оспорить контракты — и свой, и Сета. Тебе нужно только поговорить с ним и выяснить все детали…

Я вскочила со стула и наконец дала волю всем своим чувствам — горю и ярости.

— Нет! Ты что, не видел его лицо? Не слышал, что он говорил? Он не станет говорить со мной! Ни сейчас, ни позже, вообще никогда. И не повторяй, что он просто в шоке, — предупредила я, заметив, что Роман собрался открыть рот. — Ты не знаешь того, что знаю я: каково ему было… тогда. Я ведь не просто так заставила его забыть меня! Были причины. И он мне этого не простит. Никогда. Тогда не простил, не простит и сейчас. О господи. Зачем мы это сделали? Зачем заставили его вспомнить? Почему не дали все забыть… Все было так прекрасно… — В бессильной ярости я сделала несколько шагов и оказалась у окна, отдернула шторы. День клонился к вечеру, заходящее солнце окрасило облака в рыжий цвет.

— Прекрасно? — спросил Роман, подойдя и встав рядом со мной. — Ад строил козни, как разлучить вас и прикрыть свою задницу! Ради этого они сводили в могилу его невестку. Это вовсе не прекрасно. Все эти столетия вы с Сетом были игрушками в руках Ада. Снова и снова вы находили и теряли друг друга, ты боролась и мучилась, но все разваливалось от сомнений и недостатка информации. И ты допустишь, чтобы все шло так и дальше? Особенно теперь, когда ты знаешь, что они не дали тебе того, что обещали?

Я прислонилась щекой к стеклу, находя утешение в прохладе гладкой поверхности. Логические выкладки Романа ничуть не задевали меня.

— Но Сет меня не помнил, пока мы не «помогли» ему.

— Неправда. Он и раньше тебя помнил, — сказал Роман. — Он сам назвал тебя Летой. С этого-то все и началось. Оттого, что сделали мы, ничего не изменилось.

— Он меня ненавидит, — сказала я, прекрасно понимая, как жалко это прозвучало.

Роман не пытался отрицать очевидное.

— Люди склонны прощать.

Я ухмыльнулась.

— Разве?

— Конечно, — подтвердил Хью, встав с другой стороны от меня. — Сет должен простить, кем бы он ни был раньше. Твой муж. С чего бы он иначе стал ставить такие условия: прежде всего, найти тебя?

— Потому что он не помнил, что я сделала, — сказала я и встретилась взглядом с Хью. — Он знал только одно: я исчезла из его жизни.

— Ты сама ответила на свой вопрос, дорогуша. Его любовь к тебе была сильнее ненависти, раз он помнил одно и забыл другое.

Я хотела возразить, но не знала как.

— Я не могу… я не могу встретиться с ним. Вы не понимаете, каково это все. Это… — Страх всей моей жизни? Мой величайший грех? — Я просто не могу.

— Нам нужно знать подробности о его контракте, — сказал Роман, — каждую деталь, если мы собираемся довести дело до конца.

Хью шмыгнул носом.

— Ты продолжаешь говорить «мы», хотя я что-то не вижу тебя в роли истца, составляющего бумаги, чтобы оспорить контракт Джорджины с Адом. — Роман ничего не ответил, и тогда Хью добавил: — Для чего, по моим расчетам, нам не нужно больше никакой информации от Сета. У нас имеется достаточно фактов, чтобы подвергнуть сомнению правомочность ее контракта.

— Подвергнуть сомнению правомочность?! — воскликнул Роман. — У нас хватит сведений, чтобы порвать эти сети. — Снова метафоры, Роман испытывал страсть к драматическим эффектам. — Ад выпустил из рук свою нить соглашения. Они обещали, что тебя все будут забывать, но, очевидно, не справились с задачей.

— Может статься, это окажется нелегко. Ад поставит под сомнение то, что ты называешь очевидным свидетельством, — сказал Хью.

— Но ведь это можно сделать, правильно? — спросил Роман. — Ты знаешь, как составить необходимые бумаги?

Я оторвала взгляд от окна и сказала Хью:

— Нет, не стоит этим заниматься. Ты не знаешь никого, кто сделал такое, потому что ни один бес, который ценит свою работу и дорожит жизнью, не станет даже пытаться аннулировать какой бы то ни было контракт. Я не хочу, чтобы ты занимался этим ради меня.

— Хью, — сказал Роман, глядя поверх моей головы, будто меня тут вообще не было. — Ты можешь освободить ее. Ты можешь вернуть ей душу и покончить с этой вечной жизнью в постели с незнакомцами.

— Прекрати, — рявкнула я. — Прекрати вовлекать его в это дело. Он тут ни при чем. Это был мой выбор. Никто не завлекал меня обманом, чтобы превратить в суккуба. Мне внятно объяснили, какие будут последствия и что я получу взамен.

— И ты этого не получила, — тихо сказал Хью.

— Это не имеет значения, — отрезала я. Если я осталась без Сета, какая разница — все превратилось в ад.

— Я бы постарался для тебя, — сказал Хью. — Я подготовлю бумаги. Может, ты и знала, на что идешь, но это не означает, что ты не могла изменить своего отношения, особенно если тебя обманули. Если ты хочешь, я помогу.

— Зачем? — спросила я, вспоминая все те случаи, когда Хью тушевался, стоило только заговорить о нарушении статус-кво. — Чего ради ты будешь рисковать?

— Потому что ты мой друг, — сказал Хью, и его губы искривились в горькой усмешке. — А это для меня кое-что значит. Кроме того, положись на своего приятеля Хью: может быть, мне удастся все устроить и отделаться легким испугом.

У меня в груди возникло странное ощущение: сперва будто стеной поднялось напряжение, а потом оно внезапно спало. В этот день невероятные происшествия сменяли одно другое, как в калейдоскопе. Однако слова Хью делали невозможное чуть более реальным. Я так привыкла к мечтаниям Романа на тему: «Как бы подкопаться под Ад», что временами просто пропускала его разглагольствования мимо ушей. Но раз о том же заговорил Хью, значит, дело может выгореть…

Я сглотнула, чувствуя, что на подходе новая порция слез.

— Не могу себе представить мира, в котором я не принадлежу Аду. На что будет похожа моя жизнь? Даже не знаю.

— На то, чего тебе захочется, — сказал Хью и заключил меня в объятия. Я услышала, как у меня за спиной раздался вздох Романа.

— Ну, а я позабочусь о том, чтобы разорвать в клочки и швырнуть в лицо Аду другой договор. Я вот о чем: Сет ведь и так уже повязан Адом по рукам и ногам, не так ли? Безотносительно к тому, что здесь сегодня происходило.

Я вздрогнула. Это была правда. Душа Сета, когда-то сияюще чистая, стала темнеть после того, как он изменил Мэдди со мной. Он перебрался в мою постель, потому что любил меня, но все равно продолжал чувствовать себя виноватым. Печать греха лежала на его душе, и если бы он вдруг внезапно умер прямо сейчас, то наверняка попал бы в Ад.