Ариадна поежилась и обхватила себя руками, пытаясь обрести спокойствие. Герцог усмехнулся и хотел продолжить, но вдруг нахмурился, прислушиваясь к тому, что творится в доме.

– Какого… – пробормотал он и вышел.

Ариадна поспешила за ним следом. Теперь и до нее донесся шум и яростные голоса у входа.

– Да что здесь происходит? Я хочу повидать свою кузину!

– Невилл! – Игнорируя недовольство герцога, девушка сбежала по ступеням. – Что ты здесь делаешь?

– Разумеется, пришел сказать, что сочинил поэму! – Он взмахнул свитком, перевязанным алой лентой. – Вот! «Деве, зверем плененной»!

– Невилл! – прошипела девушка.

– Как мило… – Герцог подошел и стал рядом с женой. – Полагаю, это младший сын лорда Кроуби?

Ариадна обреченно кивнула. Невилл смерил хозяина дома одним из своих фирменных взглядов.

– А вы кто такой? – по-детски спросил он.

– Тот, кому вы посвятили поэму, – усмехнулся Честер, протягивая руку, чтобы взять свиток.

– Я посвятил ее кузине! – Невилл трепетно прижал свое творение к груди. – Я не спал всю ночь! Вот, послушайте!

Он развернул свиток, выставил вперед одну ногу и начал декламировать:

– О та, что прекраснее лика луны! Ты пала жертвой жестокого зверя!

Ариадна с испугом посмотрела на герцога. Тот стоял, плотно сжав губы. По его лицу трудно было понять, о чем он думает.

– …зло, что не дремлет, тебя нашло! От солнца стало всем тепло! – заунывно продолжал кузен, наслаждаясь собственными виршами.

Краем глаза Ариадна заметила, что привлеченные завываниями слуги столпились под лестницей, где находилась дверь на кухню. Она перевела взгляд на Честера и увидела, что его губы подрагивают, а на щеке появилась ямочка. Герцог явно наслаждался представлением.

– Нэлл, милый, я очень тронута! – Девушка поняла, что необходимо прекратить это представление. – А теперь отдай, пожалуйста, подарок мне!

– А? – Поэт вынырнул из своих грез. – Что ты сказала?

Ариадна терпеливо повторила просьбу.

– То есть… тебе понравилось?

Взгляд Невилла был полон энтузиазма. Он радостно протянул свиток кузине.

– Это было мило, – уверила она, старательно избегая взгляда герцога.

– Правда?

Лицо кузена просветлело, он широко улыбнулся.

– Конечно!

– Замечательно! Тогда… ты же сможешь показать это произведение королю?

– Кому? – ахнула Ариадна, а Честер подозрительно закашлялся.

– Королю! Прочитав его, он может назначить меня распорядителем королевского театра!

– Невилл…

Девушка запнулась, пытаясь подобрать слова. Ей не хотелось обижать кузена, но вселять ложные надежды тоже было плохо.

– Боюсь, это невозможно!

От неожиданности Ариадна вздрогнула и бросила быстрый взгляд на герцога. Он выглядел серьезным, хотя в глазах, девушка была готова поклясться, плясали смешинки.

– Н-невозможно? – пробормотал Невилл. – Но почему?

– Его величество не любит театр! – сообщил герцог, заговорщицки склонившись к растерявшемуся юноше. – И вряд ли он оценит ваш талант!

– Вы… вы уверены?

– Конечно! Мы выросли вместе! – фыркнул Честер. – Так что если вы хотите признания, вам не стоит рассчитывать на Вильгельма!

– Ох, вот как… – Невилл окончательно поник. – Я думал…

– Что брак кузины решит и ваши проблемы? – обманчиво ласково продолжил герцог. – Увы, вынужден вас разочаровать… Впрочем, не составите ли нам компанию за завтраком? Наверняка вы ничего не ели, слишком увлеченный своим творением!

– Не ел, – рассеянно подтвердил Невилл. – Себ с утра отобрал у меня последнюю головку сыра.

– В таком случае, я просто обязан пригласить вас к столу! – герцог все-таки рассмеялся.

– Да? Ну ладно! – ничуть не смутился Невилл. – Я принимаю ваше приглашение, мистер…

Он запнулся. Ариадна прикусила губу, чтобы скрыть улыбку.

– Нелл, перед тобой мой муж, герцог Честер!

Этикет предписывал первым представить Невилла, но с поэтом все шло не по правилам.

– Герцог? – Юноша нахмурился, стараясь вспомнить. – Мне следует называть вас «ваша светлость»? Или «ваше сиятельство»?

– Просто Чесс, – галантно предложил герцог. – Так меня зовут друзья, а мы ведь с вами даже больше, чем друзья!

– Правда? – Поэт просиял. – Ну, конечно, вы же женились на Ариадне, она – моя кузина, стало быть, вы – мой кузен, верно?

– Возможно, и так, – подозрительно охотно согласился Роберт.

– Здорово! Кузен, а вы не хотите открыть театр?

Голубые глаза Невилла с надеждой смотрели на новообретенного родственника.

– Увы! – улыбнулся Честер, подхватывая жену под руку. И еле слышно добавил:– Представлений мне хватает и в жизни!

Не оглядываясь на незваного гостя, он отдал несколько распоряжений слугам и провел Ариадну сквозь солнечную галерею в одну из комнат, огромные окна которой выходили на реку. Стены были расписаны деревьями и цветами, и у присутствующих складывалось ощущение, что они находятся в саду. Только в очень промозглом и сыром.

– Дом долго стоял закрытым, – тихо пояснил Честер, заметив, что спутница поежилась.

Он лично придвинул ей стул и занял место во главе стола, предоставив Невиллу выбирать самому, где сесть. Поэт не стал долго думать, а опустился на ближайший стул, из-за чего слугам пришлось передвигать приборы.

Рассеянно жуя, Ариадна гадала, зачем герцогу потребовалась приглашать ее кузена. Роберт очень внимательно слушал юного поэта и задавал наводящие вопросы, в основном, о лорде Кроуби, из чего Ариадна заключила, что Честера интересует именно дядя. Сама она почти не вмешивалась в разговор, впрочем, это и не было нужно. Ободренный вниманием герцога, Невилл разливался соловьем, не забывая поглощать блюда одно за другим. Судя по улыбке, мелькавшей на губах, Честера это забавляло. Он то и дело давал знак слугам положить на тарелку гостя очередной кусок.

Девушка с тревогой поглядывала на кузена, гадая, не лопнет ли он, но Невилл прекрасно справлялся и с едой, и с рассказами о своей немногочисленной семье. Более того, поэт, впервые получивший столько внимания, был счастлив.

– Вы не поверите, но ведь я сжег ту поэму! – сокрушался он. – Сжег, потому что Себ высмеял ее! Хотя она была хороша! Вот, послушайте! – Невилл наморщил лоб, припоминая строки, а потом начал декламировать: – О, юная дева, твой взор туманит слеза, что стекает по пышной груди!

Во дворе на эти завывания отозвались собаки. Оглушенная Ариадна поморщилась.