— И он окажет тебе содействие, чтобы довести операцию до завершения — не отреагировав на реплику подчиненного спокойно закончил Эспозито.

— А насколько надежен этот ваш «оборотень»? — поинтересовался Милнер.

— Ты же знаешь, Джон, что на подобные вопросы нет точного ответа.

— Сколько получает от нас этот «Орнитолог»? — спросил после некоторого раздумья оперативник.

— Зачем тебе это, Джон? — вопросом на вопрос поинтересовался Эспозито.

— Я хочу оценить степень его лояльности к нам.

— Скажем так за помощь тебе он получит лояльность всех служащих Госдепартамента США, отвечающих за вопросы иммиграции и предоставление гражданства, а также будет безбедно проживать на нашей территории до своей естественной кончины. Такой ответ тебя устраивает?

— Тогда ставлю вопрос по-другому. Ты, лично, Джакомо, ему доверяешь?

— В нашем деле, Джон, никому нельзя доверять, и ни в ком нельзя быть на сто процентов уверенным, даже в себе. Не мне тебе объяснять, что в разведке слишком мало правил, которые необходимо соблюдать.

— Тогда пошли вы к черту с такой работой. Я буду проводить операцию один или отказываюсь от этого задания.

— Не начинай, Джон, — раздраженно перебил Эспозито, — Мы не в лагере гребаных бойскаутов, и ты прекрасно знаешь, что пути назад уже нет. Твоя кандидатура согласована на самом верху, а после этого, никаких отказов не принимается.

— Вы проверяли этого своего "крота"? — несколько успокаиваясь спросил оперативник.

— Неоднократно и он всегда выдерживал проверку, — вставил реплику Райдер, и продолжил, — Предварительно он получил задание попасть в руководство группы КГБ, которая будет непосредственно заниматься обеспечением безопасности САИ в Семипалатинске.

— И у него получилось? — с сарказмом спросил Милнер.

— Да, — веско ответил начальник ОСО.

— Значит вы не сомневаетесь, что план сработает?

— Да.

— Шеф, не вы ли говорили, что не сомневаются только боги?

— Я говорил по-другому, но это к делу не относится.

— Как он был завербован?

Райдер вопросительно посмотрел на Эспозито и когда тот разрешающе кивнул начал неторопливо, словно сверяясь с досье, выкладывать информацию о "кроте".

— «Орнитолог» был сыном крупного партийного функционера одной из республик СССР. По окончании школы он не без протекции своего отца поступил в Краснознаменный институт КГБ СССР. По окончании, с помощью связей папаши получил назначение в посольство одной из африканских стран. Здесь, без контроля со стороны родителя и попустительства со стороны руководителя местной резидентуры начал злоупотреблять спиртным и неслужебными связями с местными красавицами. На этом компромате был нами завербован. Но даже мы тогда не смогли остановить его дальнейших амурных похождений, и он был отозван в СССР. По возвращении в Москву «Орнитолог», как обговаривалось ранее в Африке, должен был изъять из тайника контейнер с дальнейшими инструкциями и крупной суммой денег. Но за контейнером он не пришел. Как выяснилось позднее «Орнитолог», опасаясь разоблачения решил оборвать связь с ЦРУ. Мы, потеряли его, пытались разыскать, но тогда это не удалось.

Однако, позднее, установив наблюдение за его отцом, который прилетел в Москву на отчет в Политбюро, мы вышли на след нашего агента. В процессе розыска было установлено, что отец «Орнитолога» смог оставить сына в органах КГБ, но не в силах был спасти от ссылки в один из областных центров. Правда он добился, чтобы "Орнитолога" направили в ту республику, где сам работал на руководящей должности по партийной линии. Чтобы избежать рецидивов в поведении сыночка, отец женил его на дочери первого секретаря республиканской компартии. «Орнитолог» избавился от пагубных привычек и начал «делать» карьеру.

Через 10 лет, когда его перевели на повышение в Москву, мы напомнили ему о себе. Во время отпуска в Болгарии «организовали» «Орнитологу» повторную встречу с вербовщиком, после которой он решил продолжить сотрудничество с ЦРУ. Далее мы осторожно вели своего подопечного по ступеням карьерной лестницы в КГБ, и он дослужился до должности одного из руководителей советской контрразведки.

В этом месте Эспозито не выдержал и прервал доклад Райдера:

— Хватит, Райдер! Какого черта, Джон? Ты дал согласие на участие в операции и теперь вместо полноценной подготовки ведешь себя как капризная девчонка.

— Это тебе твой аналитик слил?

— Вам придется вместе работать — жестко заявил Эспозито и посмотрев уничтожающим взглядом на подчиненных, продолжил, обращаясь к оперативнику, — Мы из-за твоих гребанных амбиций не продвигаемся вперед.

— Пусть он сначала научится правильно планировать операции, а потом…

— Я не хочу ничего больше слышать про твои претензии. Работайте вместе и, если кто-нибудь из вас еще хоть раз посмеет бойкотировать мои указания, клянусь закончит свои дни на гребанной бирже труда. Я не шучу, — угрожающе выпалил шеф ОСО и выбежал из кабинета грохнув дверью.

Сразу после этого, Милнер тоже покинул кабинет аналитика, крикнув на ходу:

— До следующей недели…

Райдер не успел ничего ответить и выдержав небольшую паузу позвонил заместителю директора ЦРУ.

— Чего тебе? — недовольно спросил Хоуден?

— Эспозито мне угрожает…

— Я в курсе. Действуй по нашему плану и ничего не бойся.

— Да, но он мне угрожает…

— Я же сказал успокойся. Это пустое — раздраженно буркнул заместитель директора и в трубке послышались короткие гудки прерванного вызова.

28 июня 1988 года (вторник) — 10.00. Москва, КГБ СССР

— По операции «Паритет» понятно, что мы топчемся на месте, а как там настроение у наших аналитиков? — поинтересовался Соболев, выслушав ежедневный отчет своего зама

— Молодцы. Стараются, — сдержанно, через паузу похвалил Степной. — Только жалуются, что времени на личную жизнь не хватает.

— Нам с тобой ее тоже никогда не хватало. Я уже не говорю о наших семьях, которым мы уделяем незаслуженно мало внимания. Но это, к сожалению, как говорит наш генерал "лирика". Подбодри их, до завершения САИ остается не так уж много времени, так что пускай потерпят, потом в отпуск пойдут.

— А мы, когда в отпуск?

— А нам с тобой Юрий Александрович сейчас надо думать о том, чтобы в Комитете удержаться, а потом …

— Уже и помечтать нельзя, — засмеялся Степной.

— Ишь ты мечтатель с Лубянки нашелся, — ухмыльнулся полковник, и добавил, — Для того, чтобы мечты стали явью, давай работать. Нужно срочно направить «Альфе» и «Омеге» последние ориентировки по американцам, полученные по каналам разведки, а также внутренние инструкции контрразведки и военной контрразведки о порядке работы на ядерном полигоне и в его окружении на период САИ.

— А указания координационного центра по результатам последнего заседания?

— Подполковник Еркенов, в части касающейся, на месте доведет. Не надо канал связи второстепенной информацией перегружать.

— И это говорит Член КаЦэ?

— Помнишь у Маяковского есть стихотворение «Прозаседавшиеся»? Вот и я не вижу прока в этих заседаниях. Надо нам самим получше работать. Поэтому