прикрываю глаза, потому что теперь мне хочется спать. Но, прежде чем уплыть за грани реального, я слышу непонятные слова:

— Я не отдам ему тебя, Мирослава, даже не надейся. И никому не отдам. Ты моя, и плевать мне на контракт и что ты меня совсем не любишь. Просто ты моя.

Какой же он глупый, этот олигарх…

Глава 54

— Ну что, Мирослава Юрьевна, показатели у вас вполне достойные, можно и домой собираться, — Нина Андреевна доброжелательно улыбнулась.

— Мне прямо сегодня уезжать нужно? Можно хотя бы до завтра у вас побуду?

Я ещё не готова оставаться один на один со своим мужем.

— Неужели в больнице лучше, чем дома? Ну, если так хотите, можете до завтра остаться. Хотя ваш муж настаивает, чтобы забрать вас поскорее. Наскучался, переволновался — трое суток из клиники не выходил, когда вас привезли. — врач взглянула на меня поверх очков и мягко улыбнулась. — Ну а дома гуляйте побольше, хорошее питание и никаких волнений. Наша медсестра будет приезжать к вам ставить укольчики и делать массаж плеча. Потом приедете на контрольное обследование и заодно гинекологу покажетесь.

— Зачем к гинекологу? — я нахмурилась. — У меня что-то не так?

— Ну как-же? — Нина Андреевна наморщила лоб. — Вы же…

— Уколы я сама Мирославе Юрьевне буду ставить, не надо вашу медсестру гонять, — резко перебила ее Амаля, до этого молча сидевшая на стульчике у окна. — Пойдемте, доктор, напишите все назначения. И массажик я тоже сама сделаю в лучшем виде.

— Ну… ну пойдемте, — вдруг смутилась врач. Похлопала ободряюще меня по руке и пошла вслед за Амалей к выходу.

Проводив их взглядом, я поудобнее устроилась на кровати и уставилась в потолок.

Прошла неделя, как я пришла в себя. Врачи сказали, что ничего страшного у меня нет, кроме легкого сотрясения мозга, вывихнутого плеча и приличного ушиба грудной клетки. Но ни один внутренний орган не пострадал — можно хоть сейчас домой возвращаться.

А что в коме была — так тут они бессильны объяснить. Как классик говорил — голова предмет темный, исследованию не подлежит. Вот и моя голова вроде здоровая, а вроде и нет, раз три дня я в отключке была.

Услышав их Славинов начал орать, как потерпевший. Кричал, что его жена провела три дня в коме, а они домой советуют поехать и классиков цитируют.

В общем, устроил такой разгон, что после этого возле меня чуть не круглосуточный медицинский пост поставили. И не успокоился, пока меня вдоль и поперек не обследовали, даже пригласив врачей из каких-то других клиник.

Амаля, которая тоже не отходила от меня всю неделю, только посмеивалась и поджучивала Яниса, чтобы он из Швейцарии врачей выписал. Дескать, там самая лучшая диагностика — пусть загрузят в самолет все необходимое оборудование и «рассматривают Мирку под своими швейцарскими микроскопами».

— Ну вот, ширялово и колеса тебе прописали, и завтра с утреца домой поедешь, — объявила подруга, появляясь в палате с листочком в руках. — Там Данька уже на стены лезет — тебя нет, отца нет, а няня с Эльзой не справляется. Дурная тетка их полезной едой кормит. Я один раз с ними обедала. Так вот, заявляю официально, это не еда — даже я такое проглотить не смогла.

— Бедный Данька, — я завозилась на подушке. — Может, и правда, сегодня домой уехать?

— Ну уж нет, решила, что завтра — значит, завтра. Я сейчас к ним поеду — тебе вещи соберу, да Эльзу припугну как следует. Не переживай, ничего с пацаном не случится за один день. Он крепкий, хоть и нежный.

Амаля замолчала, глядя на меня странным взглядом.

— Что, Амаль? Смотришь на меня, будто спросить что-то хочешь, но не решаешься. Что не похоже на тебя совершенно, — пошутила я, чувствуя какую-то неловкость от ее молчания и взгляда.

— Хочу, — Амаля пожевала губу. — Ты мне скажи, как ты дальше с мужем жить собираешься?

— А что такое? Как жили до аварии целых три недели, так и дальше будем жить. Он сам по себе, я сама по себе. Между нами только Данька, и… и секс, — выдавила я и отвернулась от проницательных глаз подруги.

— Сам по себе, сама по себе…, - протянула она, задумчиво. — А нормально жить, как человеческие муж и жена не хочешь попробовать?

— А это как, Амаль? Он спит одновременно со своими любовницами и со мной, а я делаю вид, что у нас все хорошо?

— Других вариантов придумать не можешь?

— Нет, не могу. У меня второй муж, и та же самая история — Коля мне всю дорогу изменял, как оказалось. Но он хоть по-тихому старался все делать. Если бы я его не застукала случайно, ничего и не узнала бы.

— А Славинов изначально никакой верности мне не обещал. Я же тебе рассказывала про эту Василину. И по какой причине я в аварию попала. Еще у него Ритка была, и я не уверена, что сейчас ее нет. Так что, пять лет оттрублю — и пока. Даньку только жалко, — я отвернулась, чувствуя, как в глазах закипают слезы.

— Ой, дура ты упертая, Мирка, — вздохнула Амаля. Уставилась в окно поверх моей головы и надолго замолчала.

— Маме надо позвонить, а боюсь. Только смски ей отправляла всю неделю. Врала, что в отпуск уехала и связь тут плохая, не позвонить, — попыталась я разбить затянувшееся молчание.

— Ну и дальше ври, ты у нас в этом мастерица, — буркнула Амаля, не глядя на меня.

— Слушай, ты уж говори прямо, что до меня донести хочешь. А то я тебя не понимаю, — рявкнула я, не выдержав.

— Мирка, ну чем тебе Славинов не муж, а?! — в ответ вызверилась подруга. — Родила бы от него ребеночка. Свой да плюс Данька — ты же любишь его, я вижу. Денег у мужа валом, живи и радуйся. А ты все высоких чувств дожидаешься.

— За Колю-то не особо по любви вышла, если мне память не изменяет, — добавила она гораздо тише.

— Вот поэтому и не хочу повторения истории. Мне хватило того, что этот брак мне принес, — я зло смотрела на Амалю, чувствуя, как слезы все-таки потекли по щекам. — И детей от нелюбимого я рожать не буду.

— Но ведь ты родила, Мира? Тогда не побоялась. Почему сейчас в такой панике? — еще тише, проговорила Амаля, тоже смахивая слезы с щек.

— Родила, — я вдавила ладони в глазницы, останавливая текущую из них воду. — И моя дочь умерла при рождении.

Я замолчала. И Амаля тоже молчала, пока я