– В смысле? – Степа тоже начал присматриваться к дальней группе. Правда, без какого-либо эффекта: слишком далеко.

– Когда маяк ставили, профессор кодов не знал, – пояснил Соловей. – Частоты ему Селена вбивала.

– И что?

– Да ничего, – пожал плечами космоштурм. – Просто мысли некоторые есть. А вам как кажется?

– Никак, – пожал плечами Декстер. – Я ничего такого не заметил.

– Не знаю, – задумчиво проговорил Степа. – Что-то проскальзывало, несоответствия мелкие. Но сказать, что она какая-то не такая, не могу.

– Ну, это переживем, – легко сменил тему Соловей. – Тем более что сейчас все и узнаем. Смотрите, возвращаются.

Действительно, беседующая группа распалась. Часть космоштурмов скрылась в зарослях, а часть направилась к ним. Во главе группы, рядом с командиром, шагала знакомая фигурка в изящном саксовском убээсе. Степа припомнил взгляд опытной женщины, все предупреждения Селены, высказанные в ангаре, и помрачнел.

Висящая над головой «Жаба» сдвинулась в сторону и аккуратно начала снижаться, целясь явно на край поляны. Декстер и Соловей почти одновременно захлопнули забрала шлемов. Степа, чуть помедлив, повторил их движение, мельком пожалев о второй сигарете, потраченной зря.

На сей раз солнце не помешало разглядеть выражения лиц, спрятанных за забралами бронешлемов, и еще до того, как космоштурмы подошли к ним, по одной только улыбке Селены Донкат понял, что к списку нетрадиционных видов транспорта, на которых он покатался за эту поездку, можно смело добавлять ТШБ-26 «Жаба». Тьфу ты – «Анура». Да один хрен.

– Скучно, – пожаловался в воздух Донкат.

– Порыдаем? – отозвался удобно развалившийся на десантных полках Соловей.

– Не-а, – повертел головой Степа. – Просто курить хочется.

В раскрошенной пачке оставалась последняя сигарета, никак не дающая Степе покоя.

– Покури, – так же вальяжно разрешил космоштурм.

Степа повернулся, осматривая их очередное временное прибежище.

Разговор с Селеной вышел на удивление кратким. Вернее, даже не с Селеной, а с командиром космоштурмов, прибывших на помощь. Степе, как вызвавшемуся вести переговоры, сообщили, что до Сатаваки их довезут. И это было, собственно, все. Точка.

Приземлившаяся «Жаба» приняла на борт всех участников короткого боя, командир вежливо указал Донкату их погрузочный люк, из-за его спины ободряюще улыбнулась Селена, и на этом общение со спасителями закончилось. Им троим выделили один из двух десантных отсеков «Жабы», освобожденный для такого случая, пожелали удачного пути и закрыли снаружи. Выпустят, надо думать, уже на месте.

Штурмовой бот стартовал, тряска закончилась, «Жаба» легла на курс. По оценке Соловья им лететь где-то около часа. Степа поначалу бродил по отсеку, отвыкнув за последний час от пассивного отдыха, а потом успокоился. Огляделся, выдохнул, и захотелось поболтать.

– А тут можно? – Донкат огляделся. Отсек-то немаленький, рассчитан бойцов на десять, но все ж таки пространство-то замкнутое. Куда дым девать? Хотя, куда он девается на яхтах?

– Конечно, нельзя, – улыбнулся космоштурм.

– А как тогда? – не понял Степа.

Соловей молча поднялся и побрел куда-то ко входу. Распахнул какой-то технический лючок, вытащил провод с двумя разъемами и переткнул контакт из одного во второй. Тут же раздалось басовитое гудение вентиляции. Соловей плюхнулся на место.

– Учись, человеком станешь.

– Не хочу, – насупился Степа. – Сколько раз говорить, что я не собираюсь становиться космоштурмом? Зачем мне знать, как принудительно включается вентиляция в вашем танке летающем?

– Ты и в убээс не хотел учиться влезать, – заметил Соловей. – Сколько времени ты в нем уже?

Донкат сжал зубы. Сказать было нечего. Но сдаваться он не собирался.

– И что? Нам осталось только до администрации добраться, а дальше контракт, и все.

Сказал, и сам понял, что сморозил глупость. Еще ни одного контракта он на первой встрече не подписал. А уж в таком-то антураже… Соловей тут же не преминул подтвердить его мрачные мысли. Правда, в несколько ином ключе.

– До администрации еще добраться надо. Если тут уже «Жабы» летают, то я не берусь прогнозировать, где и когда мы найдем нашего контактера.

Степа помрачнел. Продолжать эту тему, от которой того и гляди депрессия начнется, желания не было никакого. Он прислушался к гудению вытяжки, достал последнюю сигарету из мятой пачки и демонстративно прикурил от контакта на запястье. Вот вам…

Соловей, глядя на этот демарш, не произнес ни звука, зато приоткрыл глаз задремавший было Декстер.

– Эй, приятель. Если ты думаешь, что мы тебя из вредности тут гоняем, ты глубоко заблуждаешься. Этот контакт завязан на общую операционную систему. Сгорит – полетит все управление убээсом. Проверено на личном опыте. Будешь ходить, как раненый в задницу пингвин. А другого убээса у нас нет.

Степа зверски захлопнул крышку и со стуком привалился к переборке. Да пошли вы все с вашей войной…

Он думал, что после всего пережитого не сможет и глаз сомкнуть. Ничего подобного. После выкуренной сигареты Донкат тут же провалился в сон. Да такой, что не сразу сообразил, чего от него хочет это лысое чудовище, в который уже раз не дающее ему спокойно пожить.

– …авай, приехали, – Соловей добродушно улыбался, протягивая его мешок.

Донкат моргнул и включился.

– А? Что? Уже?

– Уже, уже, – раздалось сбоку гулкое ворчание Декстера. – Конечная станция, гала-люкс дальше не идет.

Степа сел, пытаясь распрямить затекшие мышцы. И как это космоштурмы сутками из скафандров не вылезают? Короткий сон облегчения не принес, наоборот. Голова стала еще тяжелее. С трудом соображая, что от него хотят, Степа встал, пристраивая на плечо рюкзак с бесценными домашними вещами, которые являлись единственными свидетельствами, что где-то есть нормальная жизнь. С посиделками, офисами, работой, друзьями, девушками. А не ботами, плазменниками и бешеными коспехами с космоштурмами. Донкат помотал головой, борясь с противной липкой одурью.

– Куда идти? – одурь пока побеждала со счетом примерно 3:1.

– Еще никуда, – пожал плечами сидящий Соловей. – Дверь откроют, тогда и пойдем.

4:1.

– А-а, – Степа плюхнулся на сиденье. Одурь тут же пошла в атаку опять, и Степа чуть было не отрубился.

И тут же со скрежетом сработал замок на двери переборки. Донкат уставился на него с откровенной ненавистью. Они точно сговорились.

Дверь распахнулась, и в отсек всунулась еще одна абсолютно лысая голова. Донкату к его прострации не хватало только дубль-Соловья. Мир как-то сместился, расплылся и поехал куда-то вбок. Ой, нет, Степа рывком выпрямился, пора просыпаться.