Для начала прокатимся на чертовом колесе. – Раньше меня водила на него мама, и это было самым ярким летним событием. – Потом пройдемся по киоскам с едой и сыграем во все ярмарочные игры… Чего вы на меня так смотрите?

Милли невинно заморгала:

– Как – так?

– Как будто у меня язык заплетается, словно у Наны, когда она перепьет. – Я поежилась на прохладном ветерке. – Мы ведь всегда так ведем себя на ярмарках, правда?

– Давненько ты с нами не гуляла, – осторожно произнесла Колетт. – Теперь мы ведем себя на ярмарках чуть более по-взрослому.

Ну конечно. Я описывала идеальный выходной день одиннадцатилетней девочки. И хотя я давно уже никуда не выбиралась с сестрами, они-то сюда ходить не переставали.

– А как обычно веселитесь вы?

Роджер сунул руки в карманы:

– Пока я не уехал, мы играли в русскую рулетку с Эффиженовыми коктейлями, потом объедались пончиками.

– Эффиженовы коктейли для нас сущее разорение, но… – Колетт с широкой улыбкой обвела нас взглядом. – Давайте посоревнуемся!

– Ты? Хочешь устроить соревнование? – с деланным ужасом отшатнулся Роджер.

– Точно! – Милли захлопала в ладоши. – Давайте поиграем в шляпы!

Колетт усмехнулась:

– Ты читаешь мои мысли!

– Моя любимая игра! Делаем все то, что предложила Лакс, но при этом уговариваем всех встречных отдать нам свои шляпы. – Милли весело поглядела на нас всех. – Победит тот, кто под конец вечера раздобудет самую смешную шляпу!

Триста нахмурилась:

– Хочешь, чтобы мы выпрашивали у людей их шляпы?

– Можно выпрашивать. А можно делать вот так. – С преувеличенно кокетливой улыбкой Колетт приобняла Тристу за плечи, сдернула с нее шляпу и водрузила себе на голову.

Джеймисон неуверенно замялся:

– Вряд ли я так смогу.

– С твоей младенческой физиономией у тебя получится лучше всех. – Милли заговорщически подмигнула мне. Я наступила ей на ногу.

– Правда, у него лицо как у невинного младенца? – Триста ущипнула его за щеку. – Постоянно ему это твержу.

– Победитель придумывает фант для всех остальных! Идет? – Колетт снова взглянула на меня, и на сей раз в ее глазах светился не вызов, а нечто другое, более хрупкое.

Надежда.

Я сняла шляпу Тристы с головы Колетт и надела на себя.

– Надеюсь, Колетт, ты любишь проигрывать.

Она рассмеялась:

– Я никогда не проигрываю. Вот увидишь.

Роджер повел всю нашу компанию искать коктейли. Джеймисон немного отстал, я отважилась замедлить шаг и поравняться с ним.

– Что у них там происходит? – Я кивком указала на Колетт и Тристу – они склонились друг к другу и о чем-то перешептывались.

Уголки его губ приподнялись.

– Если что-то и происходит, они обе будут держать рот на замке.

Ну, хотя бы не я одна пребываю в полном неведении.

– Поэтому-то Колетт тайком возвращается домой на заре?

– Однажды я застукал, как Триста улыбается без всякой причины. Пустяки, конечно, но для нее это все равно что кричать о своих чувствах на весь остров.

Колетт что-то шепнула Тристе на ухо, и та со смехом шлепнула ее по руке.

Взглянув на Джеймисона, я подавила в себе ноющую зависть.

– Что с тобой?

– Да ничего. Не беспокойся, все хорошо.

Я пригляделась внимательнее. Он понимал – я вижу, как потускнела сегодня его светонить.

Сняв шляпу, Джеймисон стал теребить поля.

– Я выяснил, что случилось с моими родителями.

– У Наны? – Я остановилась.

– Нет, у одной эдвардианки с Дневной стороны. Мэг.

– А, Ведьма Мэг. – Ну конечно. Старая эдвардианка собирала блестящие секреты, как сорока.

Блестящие секреты наподобие моего.

Я схватила его за руку:

– Ты говорил обо мне?

Он зарделся:

– Что? Нет…

– Ты подумал обо мне? Хоть на миг? Потому что если она узнает о моей… Мне конец. И…

– Лакс, не бойся. Я о тебе ни разу не подумал. Честное слово. Даже на миг.

Почему-то его слова меня ничуть не успокоили. Я отдернула руку, чтобы не смутить его в очередной раз. А то снова начнет избегать встреч со мной.

– Я не это имел в виду… – Он запустил пальцы в волосы. – Я просто… думал совсем о другом.

– О родителях. Естественно. – Я шла рядом, старательно отводя взгляд и отчаянно желая, чтобы щеки перестали краснеть. – Ну и как, что удалось выяснить?

Его светонить была темно-синей, почти черной. Какие бы тайны он ни узнал, говорить о них ему явно не хотелось.

– Давай лучше просто классно проведем время. А под конец вечера я тебе все расскажу.

– Как хочешь, – мягко ответила я. – И вообще, сегодня мы пришли сюда веселиться. Ну и, разумеется, за шляпами. – Я оглядела толпу в поисках подходящей добычи.

Он склонился ко мне и понизил голос:

– А ты можешь держать его под действием своих чар и при этом веселиться?

Разумеется, он обо всем догадался. Неудивительно, что они с Роджером подружились: у обоих за невозмутимым видом скрывались большие сердца, способные чутко улавливать потребности других людей. Я осмелилась лишь коротко кивнуть.

– Но тебе же больно.

– Ты не поверишь, как быстро можно привыкнуть к боли.

– Знаешь, на самом деле поверю. – Его сапфировые глаза проникали мне в самое сердце. – Значит, отныне ты собираешься все время держать его под контролем? С помощью своей магии?

– И с помощью драгоценного камня, если сумею получить хоть один. – Я проверила светонить Дьюи. За те несколько минут, что я отвлеклась, жуткая неуверенность в своих силах вновь пустила корни. Если ляжет спать в таком состоянии, будет всю ночь ворочаться и мучиться кошмарами, которых я не вижу. Замедляя шаг, я поглубже нырнула в чернильницу, не обращая внимания на жгучий всплеск боли в затылке. «Тебе ничто не грозит. Ты счастлив. И хочешь спать. Очень хочешь спать».

Моя магия боролась с расстоянием, веки наливались тяжестью, грозившей раздавить голову, и чернильница, казалось, вот-вот лопнет…

Джеймисон подхватил меня, и я прислонилась к нему, изо всех сил стараясь не упасть в обморок. Надо продержаться совсем немного, подождать, пока закончится этот магический припадок, и все пройдет.

Пройдет.

– Что случилось? – Колетт была совсем рядом, я даже ощутила аромат ее кокосового шампуня.

Дьюи наконец уснул.

– Все хорошо, – выдавила я. – Просто… споткнулась.

Она приподняла бровь. Ревелли не спотыкаются.

– Это я виноват, – выпалил Джеймисон. – Попался ей под ноги, болван неуклюжий. А все потому, что у меня ноги такие большие.

Колетт опустила глаза и увидела, что Джеймисон до сих пор держит меня за талию. Он благоразумно убрал руку.

Милли обняла Колетт за плечи:

– А знаешь, что говорят о тех, у кого большие ноги?

Щеки Джеймисона мгновенно вспыхнули.

– Гм… нет…

– Им нужны большие носки. – Милли с улыбкой утащила Колетт.

– Спасибо, – шепнула я Джеймисону.

Он протянул мне платок. Опять кровь из носа.

– Но для тебя это все равно опасно, да? Даже когда ты не пользуешься своей магией. Если рядом пройдет эдвардианец…

– Только если мы будем думать об этом. А мы не будем, потому что затуманим свои мысли выпивкой. – Я взяла его под руку и потащила к остальным, стараясь не обращать внимания на тепло его кожи.

– Очаровательные рожки, – подмигнул Роджер, принимая сдачу у барменши из семьи Эффиженов, и сунул изумруд в свою заначку для мести. Потом обернулся к нам. В руках у него был целый поднос разноцветных коктейлей в сувенирных бокалах, напоминающих по форме силуэты обнаженных людей. – Оказалось дешевле, чем я думал.

– На этой неделе Дьюи снизил цены на спиртное.

Это было частью его предвыборной стратегии: люди так преисполнятся благодарности, что забудут, чьими стараниями цены взлетели до небес. А после выборов ничто не помешает ему поднять их снова.

Триста взяла у Роджера коктейли и раздала всем.

– «Глупыш Вилли» для Тревора. «Солнечный свет» для Милли. «Философ» для Колетт. «Лесная быль» для Джеймисона. «Буренушка» для Роджера. И для нашего Сверкающего Рубина, – она со сладостной улыбкой протянула мне стакан с мерцающим золотом, – большой бокал «Золотоискателя».

– Ха-ха. – Я взяла коктейль, и моя улыбка не дрогнула ни на миг. Лучше сохранять хорошую мину при плохой игре, чем доставлять Тристе удовольствие, огрызаясь на колкость.

Не успела я сделать и глотка, как Джеймисон отобрал у меня бокал и вручил свой, зеленый.

– Давай меняться. Все мы знаем, что немного золота мне бы не помешало.

Он чокнулся со мной золотистым напитком, как вдруг