После вечернего намаза

— Господи, мистер, вы поставили рекорд! — воскликнул из-за стойки юноша-католик. Его лицо усеивала россыпь ярко-красных прыщей с белыми точками посередине. — Судя по всему, вы обожаете земляничное пиво.

Дарвин опустил соломинку в бокал.

— Напиток богов.

— А? — Покрытое прыщами и капельками пота лицо юноши с прилипшим к нему выражением полного замешательства мерцало в свете неоновых ламп. Он положил локти на стойку — накачанный придурок с мелкими голубыми глазами, любопытный даже в ущерб собственному благополучию. — Дома беременная жена, да? Иногда такое случается. У мамочки едет крыша от молочных коктейлей, и мужу остается только сбежать из дома.

Дарвин сделал очередной глоток.

— Никакой мамочки дома нет, мне просто нравится пиво. Впрочем, спасибо за то, что поинтересовался. — Он положил на стойку пятидолларовую купюру. — Сдачи не надо. — Дарвин всегда давал щедрые чаевые и непременно вел себя достойно и вежливо. Идеальный гражданин. Из придорожного ресторана Дика он вышел, насвистывая веселую мелодию.

Машина ждала неподалеку. Хотя время клонилось к полуночи, ни одна звездочка не светилась на небе. Дарвин проторчал напротив примыкавшей к церкви стоянки почти три часа, изредка заскакивая в заведение Дика. Три часа и четыре больших порции земляничного пива. Он потягивал его через соломинку, наслаждаясь приторной сладостью. Прыщавый юноша делал исключительно хорошие коктейли с настоящим льдом и настоящими фруктами. Бургеры и жареная картошка, по словам других посетителей, тоже удавались на славу, но Дарвин не употреблял в пищу мясо и жареные овощи. Он потягивал напиток через соломинку, представляя себя гигантской осой с прозрачными крыльями и плоскими фасетчатыми глазами. Здоровенным насекомым с изогнутым жалом, питающимся только сластями.

В соседнем районе, на бульваре Аврора, толпы народа разгуливали даже в столь позднее время, а здешние улицы отличались тишиной и безлюдностью. Почти все окна в домах давно погасли. Старый католический рабочий квартал с крошечными лужайками перед домами и побитыми машинами на подъездных дорожках. Он скользнул за руль неприметного серого седана, потягивая прихваченное пиво и с наслаждением ощущая, как от холода немеет нёбо.

Из-под магнолии ему открывался чудесный вид на стоянку, в компании десятка патрульных машин и других ничем не примечательных транспортных средств виднелся автомобиль Раккима. В питейном заведении полицейских светились витражные окна: вероятно, местные завсегдатаи имели склонность засиживаться допоздна. Дарвин облизал губы. Аминь. Стоянку окружала сетчатая ограда высотой около десяти футов, поверху увенчанная колючей проволокой. По углам виднелись камеры видеонаблюдения. Их меры предосторожности его нисколько не волновали. Рано или поздно Ракким покинет подвал, а ресторанчик Дика открыт круглые сутки. Светловолосый юнец за стойкой не имел представления о настоящем рекорде. Дарвин ногтем мизинца достал застрявшее между зубами земляничное семечко.

Он без особых проблем следовал за Раккимом и жирным полицейским от дома Мириам. Детектив ехал впереди на казенной машине, фидаин держался за ним. Дарвин старался не приближаться, пряча собственный ничем не примечательный темно-синий седан за разделявшей их фурой. Ракким то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, и он не мог сказать со всей определенностью, удалось ему остаться незамеченным или не удалось. Зря Старейший усомнился в эффективности его методов. Живописная сцена в доме, специально приготовленная для фидаина, оказала на него потрясающее воздействие. Не следовало старику совать нос не в свои дела. Дарвин подал в отставку почти пятнадцать лет назад и едва ли не сразу начал выполнять поручения Старейшего. За столь продолжительное время этот великий наставник мог бы уже научиться доверять мнению профессионала. Пусть благодарит за то, что сам Дарвин не слишком серьезно относится к подобному неуважению. Он сделал еще один глоток земляничного пива. Жаль, его не было рядом с Раккимом, когда тот вошел в ванную, однако ему хотя бы представилась возможность полюбоваться на лицо фидаина. Натюрморт, подобный оставленному на диване в гостиной, такие мужчины воспринять еще кое-как способны, но вот утонченные, с любовью выполненные композиции вроде Мириам с распущенными волосами, лежащей в ванне… Это не оставит равнодушным даже самого крутого парня.

А Ракким-то действительно крут. Около часа назад Дарвину позвонил один из его агентов, служащий правительственного архива, старший технический специалист, способный взломать несколько уровней защиты секретных данных. Ракким Эппс оказался выдающимся фидаином, лучшим из курса. Его почти сразу назначили командиром группы, совершавшей рейды на территорию мормонов. Набеги с мгновенным отходом отличались крайней опасностью. Эти кровавые игры представляли собой неотъемлемый элемент процесса обучения. Через два года Эппса признали исключительным специалистом во всех областях, и он, благодаря связям, мог без труда занять тепленькое местечко среди управленцев. Вместо штабной карьеры Ракким выбрал долгосрочные разведывательные операции, стал воином-тенью. Прослушав доклад о них, Дарвин удивленно поднял брови и даже переспросил агента, уверен ли тот в достоверности полученных сведений.

Воины-тени проникали на чужую территорию и жили на ней в течение нескольких месяцев, смешивались с местным населением. Действовали исключительно в одиночку, без всякой поддержки, полагаясь исключительно на себя. Их деятельность считалась самой опасной среди фидаинов даже по сравнению с ассасинами. Воины-тени не только подвергались риску попасть в руки врага на его же территории. Их подстерегала куда более коварная опасность. Для осуществления успешной деятельности разведчикам надлежало перенять образ мысли врага, его привычки, слабости, постичь суть веры и культуры, а чрезмерное врастание в чужую жизнь уже мешало фидаину оставаться истинным воином. Они становились слишком опасны, чтобы предоставлять им полную свободу, и не менее опасны, чтобы пытаться их сдерживать. В результате воинов-теней снова и снова забрасывали на чужую территорию, пока те, окончательно сломавшись, не находили собственную гибель. В среднем боец их подразделения оставался в живых в течение двух с половиной лет, начиная с самой первой операции. Ракким же ухитрился вести подобную жизнь в течение почти шести лет, выполнил все задания и ушел в отставку по истечении срока службы. Невероятно! Дарвин даже обрадовался приказу не убивать его. По крайней мере, сразу. Ведь теперь ему представилась великолепная возможность поближе познакомиться с таким интересным человеком.

Он взболтал земляничное пиво, сделал очередной глоток и закрыл глаза. Восхитительно. Воины-тени и ассасины числились элитными специалистами среди фидаинов, одинокими волками, выполнявшими самые секретные миссии. Воинов-теней отправляли в Библейский пояс или на территорию мормонов, дабы те оценили возможности врага, а командование, руководствуясь полученными данными, имело возможность спланировать будущие атаки. Ассасины тоже проводили тайные операции в других странах. Они устраняли политических лидеров и крупных бизнесменов, сеяли хаос, сами же при этом сохраняли внутренний покой. Впрочем, осуществлять свою деятельность на территории Исламской республики ассасины не могли по определению. Федеральные законы имели ряд весьма недвусмысленных положений относительно данного вопроса. Дарвин улыбнулся. По крайней мере, так предполагалось.