Но что же делать? Дальше бродить по охваченному беспорядками городу становилось опасно и бессмысленно. А спрятаться негде – за столько лет Дамаск не стал для Анны родным. У нее, конечно, были знакомые сирийцы – из числа коллег и клиентов, – но вряд ли к кому-то из них сейчас можно было обратиться за помощью.

Наверное, во всем Дамаске осталось только одно место, где Анна могла чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности. Она осмотрелась – в этом районе доктор Стрельцова прежде не бывала, но название улицы было ей знакомо. В свое время Дениз заставил ее не один час просидеть над картой сирийской столицы, чтобы суметь соориентироваться в любом ее районе. Теперь эта наука ей пригодилась. Анна с трудом сдержала радость. До российского посольства – если свернуть на следующем перекрестке налево – оставалось не больше двух кварталов. Она прибавила шагу и едва не сбросила с головы платок, но вовремя спохватилась – незачем дразнить чувства местных жителей, даже если они и не религиозные фанатики.

И все-таки пьянящая близость спасения сыграла с ней злую шутку – обычно она обращала внимание на уличные камеры наблюдения, особенно если они начинали поворачиваться вслед за ней. И когда Анне осталось совсем немного до угла, за которым должно было возвышаться здание посольства, из-за этого самого угла появились трое мужчин. Их лица не были ей знакомы, но манера двигаться и стиль одежды не оставляли сомнений в том, кто они такие.

Всю надежду как ветром сдуло, остался лишь страх. Анна резко остановилась, мужчины двинулись к ней, она развернулась, чтобы броситься бежать, но чуть ли не сразу уткнулась в грудь другому мужчине – с таким же выражением лица, как у тех троих. Позади него возвышались еще двое явных его коллег. Агенты УПБ. Значит… Анну схватили за руки, окружили и повели в переулок, мимо которого она прошла всего полминуты назад. В переулке стоял хорошо знакомый ей внедорожник. До боли знакомый. Но Анну не повели к джипу, а втащили в стоявший рядом микроавтобус с тонированными стеклами, двое громил уселись по обе стороны от нее. Едва закрывшаяся дверь вновь открылась, и на сиденье напротив плюхнулся Салех, по-прежнему благоухающий потом и чем-то еще более неприятным. Упэбэшник самодовольно улыбался, не скрывая своего торжества:

– Я знал, доктор, что скорее всего найду вас здесь. Рад, что вы не обманули моих ожиданий.

Налюбовавшись испуганной Анной, Салех резко спросил:

– Где он?

– Я не знаю, – ответила Стрельцова.

Салех ядовито ухмыльнулся:

– Вы на мои вопросы всегда так отвечаете? Вы каждый раз говорите мне, что не знаете. Кто в таком случае напал на моих людей?

– Господин Салех, я действительно не знаю, кому я обязана несколькими часами свободы от вашего общества.

– Вы забываетесь, доктор!

– Вы тоже, господин Салех! – не выдержала Анна. – Я знакома с очень влиятельными людьми из аппарата президента Асада! Я буду жаловаться на ваши действия! Я буду жаловаться генералу Маджуру! Я дойду до президента, если понадобится!

– Доктор Стрельцова! – Голос Салеха внезапно стал вкрадчиво-маслянистым – точь-в-точь как у психиатра, разговаривающего с буйным пациентом. – Вы, видимо, не в курсе, что спецслужбы не всегда подчиняются президенту, у нас есть свои секреты, до которых не может добраться даже он. Поэтому спецслужбы были до него, есть при нем и будут при том, кто придет ему на смену. Возможно, изменится название, структура, официально объявленные цели и задачи, но мы останемся, вы меня понимаете? Пожалуй, я дам вам время подумать. – Он встал и вышел из машины, в нее тут же вскочили двое агентов и уселись напротив Анны, уставившись на нее равнодушными глазами. Еще один забрался на переднее сиденье, рядом с водителем, и что-то ему сказал. Заурчали моторы. Джип Салеха развернулся и выехал из переулка первым, повернув в сторону, противоположную российскому дипломатическому представительству, микроавтобус последовал за ним. Анна обратила внимание на то, что все агенты были без масок, а ей не напялили на голову мешок – не означало ли это, что ее никто не собирается отпускать? Или они настолько не боятся быть опознанными?

На самом деле Салех вовсе не был так безудержно смел и самоуверен, как могло показаться. Он просто воспользовался неопределенностью ситуации в стране и своим служебным ресурсом. Законно посадить Анну он не мог – для этого требовалось состряпать против нее мало-мальски серьезное обвинение, что требовало времени и сил. И скорее всего, это обвинение рассыпалось бы моментально, учитывая, каких высоких покровителей имел этот медицинский центр и такие его сотрудники, как Анна, – говоря о своих знакомствах в президентском аппарате, Стрельцова не блефовала, и Салех это знал. Кроме того, с «эскадроном смерти», как с собственным проектом, в этом случае, скорее всего, ему пришлось бы попрощаться или как минимум поделиться рычагами управления, что тоже не входило в его планы. Поэтому арестовывать женщину официально, с надлежащим ворохом бумаг, Салех не собирался. Да и нужды в этом не было никакой.

Машины въехали во двор позади полицейского участка – самого обычного, каких много в Дамаске. Во дворе стояла лишь пара патрульных машин да явно недешевая иномарка начальника участка.

Салех вылез из джипа и прошел в здание участка. Полицейские шарахались от него, вытягиваясь по струнке, – они не знали его имени, но знали, какую контору представляет этот красавчик в штатском. Салех прошел просто в кабинет начальника, который, завидев своего гостя, едва не сверзился с кресла:

– Г-господин С-салех, как-кими суд-дьбам-ми? К-какая ч-честь д-для меня!

Салех напустил на себя маску добродушия:

– Да не волнуйтесь вы так, уважаемый Ибрагим, я не по вашу душу. Но за вами должок…

Они оба прекрасно знали, о чем идет речь. Несколько месяцев назад, расследуя одно дело, связанное с деятельностью антиправительственного подполья, Салех совершенно случайно заполучил доказательства целого ряда должностных преступлений, совершенных этим доблестным полицейским офицером. Причем речь шла не только о банальных взятках за закрытые на что-то глаза. Салех изъял эти документы из дела, все равно на ход его расследования они никак не влияли, зато в лице Ибрагима Аль-Шукди он получил верного слугу и в некотором смысле собственную тюрьму, которой уже пару раз успел воспользоваться.

– Для вас, господин Салех, – все, что угодно, из того, что возможно.

Салех засмеялся:

– О, ничего невозможного я в этот раз просить не стану. Луна с неба мне не нужна.

– А что же вам нужно?

– Мои люди задержали… одну женщину. Ее нужно… подержать в изоляции… для ее же блага… некоторое время.

Ибрагим закивал, изображая полнейшее согласие:

– Конечно, конечно, никаких проблем, у нас как раз есть прекрасная камера. Может быть, там есть не все удобства, зато изоляция полнейшая. Ну, вы же знаете…

– Знаю, – ухмыльнулся Салех, – потому к вам и пришел с этой пустяковой просьбой…