сначала мир должен существовать, прежде чем он может быть единым. Бытие есть вообще открытый вопрос, начиная с той границы, где прекращается наше поле зрения. Действительное единство мира состоит в его материальности, а эта последняя доказывается не парой фокуснических фраз, а длинным и трудным развитием философии и естествознания».

Это была цитата из Энгельса, которую приводит тут Ленин. Далее о Л. Фейербахе и И. Дицгене, о вещи в себе.

“Предметы наших представлений отличаются от наших представлений, вещь в себе отличается от вещи для нас, ибо последняя — только часть или одна сторона первой, как сам человек — лишь одна частичка отражаемой в его представлениях природы”.

— К Иосифу Дицгену Ленин вернётся потом в томе 29 в своих философских тетрадях. Это рабочий, кожевенник, немец, но работал у нас.

— В тех условиях рабочий смог понять логику?

— Мало того, самостоятельно пришёл, как пишет Ленин, к диалектическому материализму. Возможно, его диалектический материализм менее развит, чем у Маркса и Энгельса, но его позиция — позиция диалектического марксиста.

— “Всякая таинственная, мудрёная, хитроумная разница между явлением и вещью в себе есть сплошной философский вздор. На деле каждый человек миллионы раз наблюдал простое и очевидное превращение «вещи в себе» в явление, «вещь для нас». Это превращение и есть познание”.

— Тому, кто изучал Гегеля, конечно, проще. Он понимает, что такое явление. И пара к явлению — закон. Закон является, а явление имеет свой закон. Все категории сферы сущности — парные. Если вы берёте существующее, то оно существует обязательно с основанием и с предпосылкой. А действительное имеет уже в явлении то, что закономерно. Поэтому действительных гораздо меньше, чем просто вещей.

— Следующий параграф “Существует ли объективная истина?”

“Тут смешаны явно два вопроса: 1) существует ли объективная истина, т. е. может ли в человеческих представлениях быть такое содержание, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества? 2) Если да, то могут ли человеческие представления, выражающие объективную истину, выражать её сразу, целиком, безусловно, абсолютно или же только приблизительно, относительно?”

И тут много расхождений.

“«… Критерия объективной истины, – пишет Богданов несколько дальше, стр.IX, – в бельтовском смысле не существует, истина есть идеологическая форма – организующая форма человеческого опыта…».

Отрицание объективной истины Богдановым есть агностицизм и субъективизм.

Но этого мало. Если истина есть только организующая форма человеческого опыта, то, значит, истиной является и учение, скажем, католицизма”.

После этого предложения мне стало понятно, почему Ленин так эмоционально это всё критикует. Если этого не делать, то подобно Луначарскому можно договориться бог знает до чего…

— Это особенно интересно читать с учётом того, что писал Гегель в “Науке логики”. Истина — соответствие понятия объекту. То есть, если у вас нет соответствия, то нет истины.

— “Если же объективной истины нет, истина (в том числе и научная) есть лишь организующая форма человеческого опыта, то этим самым признается основная посылка поповщины, открывается дверь для неё, очищается место для «организующих форм» религиозного опыта”.

— Да, для этого существует Библия, церковь, разные писания. Причём, в разных религиях описывается всё по-разному. Куда хотите, туда и идите.

— Как я понял, объективная истина — своеобразный шлюз для понимания абсолютной истины.

— Нельзя говорить, что это шлюз. Это соответствие вашего отражения тому, что вы отражаете. Если мы говорим об истине, мы должны держать в голове пару — объект и наше сознание. Материю можно изучать бесконечно. С одной стороны, есть абсолютная возможность всё более полно познавать материю, а, с другой стороны, — любое познание всегда неполно, относительно по сравнению с абсолютной возможностью. То есть нельзя эту истину брать как нечто третье: мол, есть материя, есть сознание, а есть истина. Нет никакой истины отдельно от материи и сознания.

Кстати, у Гегеля есть ещё одна истина. Если, скажем, вы у себя в голове поставили определённую цель что-то создать и создали это, то это тоже истина. Созидательная истина. Соответствие задуманному того, что вы создали. Например, сплошь и рядом у нас очеловеченная природа.

— И бог тоже.

— Нет, это образ. А вот икона — да, очеловеченная природа. Там дерево, краска и т. д. Человек отражает природу и обладает способностью её преображать. И не только человек. Бобры строят плотины, кто-то роет норы, муравьи тащат на себе грузы, гораздо превышающие их собственный вес, когда строят себе муравейники и так далее.

— Да, надо ещё поискать тех, кто не преобразует природу…

— Нет, таких очень много. Хищники нападают и поедают. Ничего не преобразуют и не выращивают.

— Ленин показывает, что когда Богданов отрицает объективную истину, он автоматически отказывается и от абсолютной истины. Значит, он  становится на позиции агностицизма.

— Истина не существует как некий объект. Наше сознание отражает объект, поэтому объективная истина у нас в голове. Если голова правильно отражает, то истина объективная, а если неправильно, но истина необъективная, то есть не истина. Со временем человечество наращивает объём объективной истины, пополняя свои знания.

— Следующий параграф посвящён абсолютной и относительной истинам. Тут Ленин тоже хорошо проходится по Богданову.

“Если ты не можешь утверждать, что положение «Наполеон умер 5‑го мая 1821 г.» ошибочно или неточно, то ты признаёшь его истинным. Если ты не утверждаешь, что оно могло бы быть опровергнуто в будущем, то ты признаешь эту истину вечной. Называть же возражением такие фразы, что истина есть «живая организующая форма опыта», – значит выдавать за философию простой набор слов”.

— Речь идёт о движении человеческого познания. Всякая картина познания в каждый момент содержит в себе абсолютную истину (но неполную) и возможность абсолютного познания. Можно познавать всё, а границы нашего познания расширяются вместе с развитием человечества. По природе наше познание абсолютно, а результат нашего познания всегда в какой-то мере относителен.

— “Для Богданова (как и для всех махистов) признание относительности наших знаний исключает самомалейшее допущение абсолютной истины. Для Энгельса из относительных истин складывается абсолютная истина”.

— Да, и черты этого абсолютного проступают всё лучше и лучше.

— “Итак, человеческое мышление по природе своей способно давать и даёт нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин”.

— Гегель говорит, что по мере движения системы знаний вперёд система расширяется, основание становится более прочным. Элементы этой системы тоже становятся более прочными. В научной системе они все связаны. Поэтому если речь идёт о познании объективной действительности, то это объективная истина. Истина становится всё