этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определённых целей”.

— Давайте сюда ещё приведём, что говорил Маркс. Само по себе утверждение, что свобода это осознанная необходимость — правильное утверждение про свободу, но это не определение её. Например, я сижу в тюрьме, но осознаю необходимость свободы. От одного осознания я на свободу не выйду. Так вот Маркс говорит: свобода это господство над обстоятельствами со знанием дела. Я не могу абсолютно над всеми обстоятельствами господствовать: есть законы биологии, физики и т. п. Но свобода – это именно господство над обстоятельствами. Если обстоятельства господствуют над вами, вы не свободны.

— Следующая глава “Философские идеалисты, как соратники и преемники эмпириокритицизма”. Здесь много философов упоминается. Например.

“Основная черта философии Канта есть примирение материализма с идеализмом, компромисс между тем и другим, сочетание в одной системе разнородных, противоположных философских направлений.

«Кантовская философия есть противоречие, — писал Фейербах…

Вся школа Фейербаха, Маркса и Энгельса пошла от Канта влево, к полному отрицанию всякого идеализма и всякого агностицизма. А наши махисты пошли за реакционным направлением в философии, за Махом и Авенариусом, критиковавшими Канта с юмистской и берклианской точки зрения”.

Эта глава хороша тем, что классифицирует различные философские течения.

Далее: “Куда растёт эмпириокритицизм?”

“Мы видели, что философия их есть окрошка, набор противоречивых и бессвязных гносеологических положений. Мы должны посмотреть теперь, как и куда, т. е. в каком направлении растёт эта философия”.

— Это ещё мягкое определение. Окрошку хоть есть можно. А у них там бурда.

— Тут он цитирует одного ученика Маха и говорит: “И приходит этот ученик, признанный учителем, к бессмертию и к богу. Материализм, — гремит этот урядник на профессорской кафедре, то бишь: ученик «новейших позитивистов», — превращает человека в автомат”.

“«Эмпириомонизм» Богданова”. Цитата: “Физический мир называется опытом людей и объявляется, что физический опыт «выше» в цепи развития, чем психический”.

— Опытный человек, это тот, кто сделал выводы из разных своих поступков. А когда говорится об опыте вообще, он противопоставляется с одной стороны человеку, а другой — материи. И вот эти путаники хотят угнездиться где-то внутри.

— “«Дух не больше отличается от стола, света, от звука, чем эти вещи отличаются друг от друга». Тут явная неверность. Что и мысль и материя «действительны», т. е. существуют, это верно. Но назвать мысль материальной — значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом”.

Пятая глава “Новейшая революция в естествознании и философский идеализм” посвящена, в основном, физикам. Они тогда чудили с атомом.

“Перед нами, — говорит Пуанкаре, — «руины» старых принципов физики, «всеобщий разгром принципов»”.

Многие физики посчитали, что раз непрерывность материи куда-то уходит, то получается, что она переходит в ничто и что происходит с физикой — непонятно…

— А на самом деле переходит в другое понимание материи, более глубокое и конкретное. Физики этому способствовали, но когда они начинают философствовать, очень немногие оказываются хорошими философами. Это редкость. Например, академик Александр Данилович Александров был ректором нашего университета. Он прекрасный философ, знаток “Науки логики”, читал нам лекции о двадцати принципах диалектики у Гегеля.

— “Суть кризиса современной физики состоит в ломке старых законов и основных принципов, в отбрасывании объективной реальности вне сознания, т. е. в замене материализма идеализмом и агностицизмом. «Материя исчезла» — так можно выразить основное и типичное по отношению ко многим частным вопросам затруднение, создавшее этот кризис. На этом затруднении мы и остановимся.

Материя исчезла, — говорят нам, — желая делать отсюда гносеологические выводы. А мысль осталась? — спросим мы”.

— Диалектика решает эту проблему очень просто: материя всё время исчезает и всё время себя возрождает. Она в постоянном процессе изменения и развития. А развитие – это движение низшего к высшему, простого к сложному. Не бывает такого, чтобы материя застыла. Люди, не знающие диалектики, сторонники мертвечины в своих трудах. А с мертвечиной можно построить социализм?

— Можно только шашлык сделать.

— Нет. Надо свежее брать.

— «Г-н Леруа, — пишет Пуанкаре, — объявляет разум непоправимо бессильным лишь для того, чтобы уделить побольше места для других источников познания, для сердца, чувства, инстинкта, веры». «Я не иду до конца»: научные законы суть условности, символы, но «если научные «рецепты» имеют ценность, как правило для действия, то это потому, что в общем и целом они, как мы знаем, имеют успех…

…Вы бросили нелепые, «метафизические» претензии на познание объективной реальности; будьте же логичны и согласитесь с нами, что наука имеет только практическое значение для одной области человеческих действий, а религия имеет не менее действительное значение, чем наука, для другой области действий; отрицать теологию «символическая», махистская наука не имеет права”.

— Вот так. Разделили области. Все получают деньги и хорошо. А сколько шарлатанов сегодня! Астрологи хорошие деньги получают.

— “Такова первая причина «физического» идеализма. Реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки. Крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку, порождает забвение материи математиками”.

— Сейчас таких математиков уже не много. Прежде всего, благодаря таким людям, как Александров. Блестящий математик, да ещё и диалектик.

— ”Другая причина, породившая «физический» идеализм, это – принцип релятивизма, относительности нашего знания, принцип, который с особенной силой навязывается физикам в период крутой ломки старых теорий и который при незнании диалектики неминуемо ведёт к идеализму.

Все старые истины физики, вплоть до считавшихся бесспорными и незыблемыми, оказываются относительными истинами, значит никакой объективной истины, не зависящей от человечества, быть не может“.

Глава шестая “Эмпириокритицизм и исторический материализм”.

“Ученик предпринимает войну с метафизикой в политической экономии. Война эта направлена против самых различных школ в политической экономии, но нас интересует исключительно характер эмпириокритической аргументации против школы Маркса и Энгельса”. Тут речь про ученика Авенариуса. И далее Ленин рассматривает разные доводы. Я процитирую шестой.

“Шестой «довод»: высмеивание «объективной» истины. Блей сразу почуял, и почуял совершенно справедливо, что исторический материализм и все экономическое учение Маркса насквозь пропитаны признанием объективной истины. И Блей правильно выразил тенденции доктрины Маха и Авенариуса, когда он «с порога», что называется, отверг марксизм именно за идею объективной истины, когда он сразу объявил, что ничего, кроме «субъективных» взглядов Маркса, на деле за учением марксизма не скрывается”.

То есть обвинения материалистов в идеализме.

“Беспредельное тупоумие мещанина, самодовольно размазывающего самый истасканный хлам под прикрытием «новой», «эмпириокритической» систематизации и терминологии, – вот к чему сводятся социологические экскурсии Блея, Петцольдта, Маха. Претенциозный костюм словесных вывертов, вымученные