– Не ругайте меня непутевую? – Редактор хлопнул по столу пухлой ладошкой. – Вас не ругать надобно, а пороть! Ну почему, ответьте мне, почему вас нет именно тогда, когда мы схватили за хвост сенсацию?

– Сенсацию? – посерьезнела Кира.

– Вы видели Пал Григорьича? – Коротышка вскочил с кресла, бросился к шкафу, вынул из него большую керамическую кружку с сердечками и витиеватой надписью «Красотка Сью», подержал ее в руке и сунул обратно. – Он так надеялся, что вы подверстаете что-нибудь в его выпуск.

– Вот оно что, – улыбнулась Кира и посмотрела на часы. – Еще успею загнать ему информашку про новые правила таможенного регулирования.

– Про новые правила таможенного регулирования? – Юсси Вильевич нахмурился. – Я бы на вашем месте не веселился. У меня уже была мысль поручить расследование Завадской.

– Завадская своей глуповатой прямолинейностью отпугнет источники, запутается в трех соснах и завалит материал, – дерзко ответила Кира. – И вы это знаете!

– И вы это знаете? – Тукс подскочил и сел перед ней на стол. – Я это знаю! Но что прикажете делать?

– Поручить расследование мне, – простодушно улыбнулась девушка. – Я ведь уже здесь.

– Я ведь уже здесь? – Редактор спрыгнул со стола и опять подбежал к шкафу. – А новость, может быть, уже тю-тю, кто-нибудь перехватил и теперь варит в большой кастрюле эксклюзив.

– Что-то горячее? – полюбопытствовала Кира. – Не томите, Юсси Вильевич.

– Не томите, Юсси Вильевич? – Тукс все-таки вынул кружку из шкафа и теперь раздумывал, что с ней делать. – Сядьте же!

Девушка послушно опустилась на стул.

Редактор, наконец вспомнив, протянул «Красотку Сью» Кире:

– С днем рождения!

Та прыснула со смеху:

– Ой, спасибо, милый Юсси Вильевич!

– Это от меня лично, – пояснил он важно. – А сотрудники вам еще подарят корпоративный подарок.

– Я это учту, – прикрывая рот рукой, сказала Кира. – А что же с вашей, то есть, нашей сенсацией?

Тукс плюхнулся в кресло, придвинулся вплотную к столу и торжественно произнес:

– Сегодня ночью на Парковой улице произошло самоубийство. Мужчина выпал из окна на глазах у любовницы.

– Тю… – цинично присвистнула Кира. – Тоже мне, сенсация.

– Не спешите, – редактор погрозил пальцем. – Это пусть другие издания думают, что тю… Информашками отстреляются все. А мне нужно хорошее, обстоятельное журналистское расследование, понимаете?

– Нет, – честно призналась Кира.

Юсси Вильевич поискал на столе и выудил блокнот из-под стопки бумаг.

– Я здесь кое-что сопоставил, – пробормотал он, слюнявя пальцы и листая страницы. – Три дня назад был похожий случай. И тоже при свидетеле.

– Волна суицида накрывает город! – с усмешкой предложила Кира возможный заголовок. – Или нет, лучше: репортаж с подоконника!

– Репортаж с подоконника? – Редактор нашел, наконец, нужную страничку в блокноте. – Не паясничайте, а послушайте. Я записал с ленты короткие сообщения агентств об этих двух происшествиях. И, знаете, что интересно: и там и там есть упоминание об одной мелочи, на которую никто до сих пор не обратил внимания.

– А именно?

– Обе жертвы незадолго до смерти были в кино. – Тукс торжествующе откинулся на спинку кресла. – Представьте себе: они смотрели один и тот же фильм в одном и том же кинотеатре и, судя по времени, на одном и том же сеансе! Только в разные дни. Каково?

– Забавно, – кивнула Кира.

– Забавно? – воскликнул редактор. – Это потрясающе! Два незнакомых человека посмотрели фильм, сразу пошли домой и свели счеты с жизнью. Здесь пахнет чем-то очень горелым. Может быть, скандальным. Печенкой чую, а вы знаете, что печенка меня никогда не подводила.

– Может, совпадение? – предположила девушка. – Или просто они оба были очень чувствительными людьми. Посмотрели мелодраму, прослезились, и – в петлю… То есть, на подоконник.

– Может, и совпадение, – задумчиво покачал головой Тукс. – Но есть еще одна странность: ни у одного из погибших не было ни малейших причин быть обиженными на судьбу. У обоих – семьи, любовницы, хорошая работа… Я уже проверил по ЦАБу.

– В Центральном адресном бюро знают про любовниц? – подмигнула Кира.

Юсси Вильевич достал платок и громко высморкался.

– ЦАБ – это Целиковский Альберт Борисович, деточка, – прогнусавил он. – Мой однокашник и большой проныра. Но это, к сожалению, все, что ему удалось узнать по нашему делу. Теперь слово за вами. Что скажете?

– Думаю, с чего начать, – пожала плечами Кира.

– Думаю, с чего начать? – Тукс вскочил с кресла. – Берите ноги в руки и дуйте на место происшествия. Мне еще вас учить? Поговорите с оперативниками, только тонко, как вы умеете. Привлеките этого вашего… друга. У него наверняка уже есть какая-то информация.

Кира помрачнела. О, нет, только не это! О Викторе она больше слышать ничего не хотела.

Они расстались полгода назад, когда у нее появился Николай, и с тех пор отставленный любовник не давал ей покоя: звонил, угрожал, слал оскорбительные эсэмэски, даже шпионил! Благо, профессия позволяла.

Виктор Кошкин был рядовым опером службы криминальной милиции УВД Петрозаводска. И, справедливости ради, нужно сказать – скверным опером. В свои тридцать три года он все еще носил погоны старшего лейтенанта. Начальство махнуло на него рукой, а коллеги посмеивались. У старлея-неудачника не получалось, как говорили, «ни плана, ни кармана». Следователи отказывались работать с его делами. «Где состав? Где доказуха? – кричали они на него. – Очередной «висяк» на шею!»

«Кошмарить» коммерсантов он тоже не умел. «Какой от тебя прок, – пеняли ему товарищи по службе, – если не можешь наладить «бизнес» на своей территории?»

Одним словом, неудачник. Правда, как мужчина он был ничего…

Он завоевывал Киру полтора года. А познакомились они прямо в городском управлении внутренних дел, куда журналистка приехала на брифинг.

– Возьмите у меня, девушка… – он схватил ее за локоть в коридоре у самого выхода и скверно подмигнул, – …интервью.

Она высвободила руку и презрительно усмехнулась:

– Рылом не вышел, герой…

Насчет «рыла» – это, конечно, со зла. Он был очень даже ничего себе. Высокий, широкоплечий… правда, с уже прорисовывающимся брюшком над ремнем… но, все равно, еще довольно спортивного сложения… голубоглазый, светловолосый. И, главное – ямочка на подбородке! Кира почему-то обожала, когда у мужчины имелась такая ямочка. Ей казалось, что это непременное свидетельство волевых качеств и одновременно детской наивности.

– А телефончик мой не запишете? – ничуть не смущаясь, спросил нахальный старлей.