— Что с того? — Чекерс выглядел изумленным. — Я один могу поддерживать беседу.

— Извини, но я просто хочу домой.

Чекерс взглянул на Донну. «Флэт Майклз» опустел.

— Я агент по найму, — тихо сказал он. — Каждый день я устраиваю судьбы людей. Не думаешь же ты…

— Я не могу объяснить. — Донна пожала плечами. — Я хочу домой.

На улице было холодно. Листья и обрывки газет, поднятые ветром, кружились в воздухе. Чекерс и Донна шли рядом. Никто не проронил ни слова.

— Тебе не обязательно провожать меня, — сказала Донна.

Чекерс смотрел на небо. Он думал о том, что происходит ночью, когда он один в квартире. Видимо, он ворочался во сне, потому что каждый раз, просыпаясь, оказывался намертво спеленатым простыней.

— Вот станция метро, — указала Донна.

— Моя машина у следующей станции, — произнес он. — «Бродвей-Лафайетт». Пойдем. Пять лишних кварталов в твоей жизни. А потом я исчезну.

Они продолжали идти. Ободранный белый кот наблюдал за ними с карниза крыши. У стены прислонясь к двери, сидел долговязый черноглазый бродяга и настраивал гитару.

— Скоро праздники, — заметил Чекерс.

— Да.

Донна прислушивалась к стуку каблуков по асфальту. Станция метро скрылась из виду.

— Ну, — сказала она. — Спасибо за вечер.

Чекерс кивнул на восток:

— Я припарковался за углом.

Облачка пара поднимались изо рта во время разговора.

Донна протянула руку:

— Рада была познакомиться.

— Одну минуту, — сказал Чекерс. — Подожди всего минуту, не уходи.

В этот момент Донна чувствовала себя отвратительно.

— Чекерс, — остановила она его. — Уже поздно.

Чекерс бежал в сторону машины.

— Одну минуту, — крикнул он, оборачиваясь, и исчез за углом.

«Забудь», — подумала Донна.

Она направилась к подземке, но потом остановилась.

«Нечего и пытаться», — говорила она себе, но с места не трогалась. Она продолжала стоять и смотреть на звезды, которые были всего лишь тусклыми скоплениями газа.

«Изабель где-то там», — думала Донна. Изабель, с ее идеальными икрами, парила вокруг, как навязчивая идея.

«Я ненормальная, — подумала Донна, содрогаясь от холода. — Сумасшедшая без плаща».

— Выкинь это из головы, — произнесла она и направилась к лестнице в подземку.

Позади просигналила машина.

— Хей, детка! — прокричал голос.

Донна обернулась. Темно-синий «плимут-дастер» остановился у обочины в двадцати шагах от нее. Стекло со стороны пассажирского сиденья было опущено, и Донна увидела Чекерса, сидящего за рулем. Он смотрел на нее.

— Эй, секси-мама! — прокричал он.

— Я с тобой не поеду, — заявила Донна.

Чекерс опустил стекло со своей стороны, высунулся наружу и помахал пешеходам.

— Эй! — Чекерс указывал пальцем на Донну. — Кто-нибудь ее видит? Она с кем-то разговаривает?

— Перестань, Чекерс! — Донна сложила руки на груди.

— Она центр Вселенной? — продолжал выкрикивать Чекерс. — Она слово? Она движение?

Две машины остановились — они не могли проехать, так как Чекерс перегородил проезд. Такси и «хонда».

— Уберите его с дороги! — проорал таксист.

— Чекерс! — позвала Донна.

Чекерс снова обратил на нее внимание. Он удивленно раскрыл глаза и поднял брови, посигналил. Чекерс завел двигатель и, как мальчишка, издал боевой клич. Он высунулся в окно со стороны пассажирского сиденья.

— Скажи это, детка! — Чекерс высунул язык, как собака. — У тебя есть глаза и бедра. Понятно, что я хочу сказать, цыпочка?

Донна нахмурилась и показала ему средний палец.

— Уберите этого кретина! — орал таксист. Он сигналил не переставая.

Чекерс облизнулся, делая пригласительный жест.

— Иди сюда, женщина! — прокричал он. — Иди сюда, и давай займемся грязными делишками.

Донна протерла глаза, отбросила с лица волосы. Ее шея покрылась мурашками.

— Ну, давай же! — сказал Чекерс.

— Ты задерживаешь движение, — предупредила Донна.

Под землей послышалось громыхание приближающегося поезда. Чекерс ткнул пальцем себе в грудь.

— Иди к машине любви, — обратился он к Донне. — Папочка Чекерс сделает тебя женщиной.

— Ты болен, — отрезала Донна.

Водитель «хонды» вылез из машины. Он был разъярен. Это был бизнесмен в костюме с галстуком.

— В чем дело? — вмешался он.

— Папочка Чекерс задаст тебе жару! — прокричал Чекерс.

Донна вздохнула. Ей тридцать два, у нее узкое платье, мурашки по всему телу и дорогая помада. Она торговала недвижимостью, любила детей и голосовала на выборах.

— Иди скорее, — тихо произнес Чекерс, протягивая к ней руку. — Ты не слушаешься папочку? Сейчас же иди сюда, маленькая девочка!

Мужчина в галстуке заглянул в «плимут» со стороны водительского сиденья.

— В чем дело? — повторил он.

Чекерс как будто не заметил. Он протягивал руку к Донне.

— Скорее, — прошептал он.

Донна улыбнулась.

Легенда о купании Джейкоба берет свое начало 1 мая 1948 года, в день, когда Джейкоб Вольф женился на Рейчел Коэн.

Свадебная церемония проходила в синагоге на Западной Восемьдесят девятой улице, а прием состоялся в отеле «Плаза». Матери Джейкоба и Рейчел — обеих звали Эми — были главными организаторами. Обе семьи были уважаемы в Манхэттене. Предки семьи Вольф были портными в Риме. Сейчас они владели фирмой «Вольфс биг энд толл» на Западной Семьдесят второй улице, и одевали всех выдающихся и громоздких. Ходили слухи, что Шерман Вольф, отец Джейкоба, был личным портным мэра и мафиозных боссов семьи Скапалетти. Но кто именно входил в число клиентов «Вольфс биг энд толл», не разглашали. Зато все знали, что среди них были люди, с которыми лучше было не ссориться. Поэтому вышел жуткий скандал, когда летом 1943 года двадцатичетырехлетний Джейкоб Вольф, единственный сын Шермана, стал писать песенки для рекламы.

— Что это? — Шерман Вольф уставился на сына. — Чем ты занимаешься?

— Я пишу стихи, — ответил Джейкоб, — слоганы для товаров.

— Стишки для товаров? — Шерман был ростом шесть футов семь дюймов. Его сын дотянул только до пяти футов и одиннадцати дюймов. — Какие слоганы? — призвал к ответу Шерман. — Какие товары? Что ты морочишь мне голову!