наплетать, где он и с кем. Но ведь это не так. Да, у нас были проблемы. Но вот так по-свински себя вести… это уже чересчур. Если раньше я старалась его поддержать и приподнять самооценку через постель (ах, да, конечно, я ведь и там безынициативная амёба, как это я забыла!), вечную похвалу, восхищение и тому подобные хитрости, то сейчас супруг, очевидно, решил-таки приподнять свою самооценку лично, так сказать, без моего прямого участия. А это после пяти лет брака!

Вот только он просчитался: за мой счёт сделать это не получится. Если ему спустя столько времени что-то не нравится, то пусть валит на все четыре стороны! Пусть даже и не рассчитывает, что я побегу следом в слезах, умоляя его вернуться и «исправиться».

Сама себя не узнаю. Вроде и понимаю, что нужно обрубить, промолчать, быть выше, как меня всегда мама учила, но…

Но я всё равно сейчас устрою ему такой разнос, который он забудет ещё не скоро. А после этого пусть он уже делает, что хочет. Домой ему уже лучше не возвращаться. Пусть катится туда, где он ночевал!

По мере приближения к кабинету мужа слишком поздно до меня доходит осознание пустоты. Нет-нет, не в душе. Разумеется, нет.

Коридор пустует… Никакого гомона. Офис-менеджера на месте нет. Вокруг гнетущая, мёртвая тишина. Куда люди подевались? Здесь всегда царит шум и гам. Голосистые телефонные трели, громкие шаги со всех сторон, вечное перекрикивание сотрудников.

Мне приходилось бывать здесь часто. Я даже периодически забирала Дениса с работы, особенно, если всем коллективом отмечали чей-то день рождения. Или когда машина мужа была в ремонте. И я точно знаю, где находится его кабинет. А постоянных менеджеров и секретаря уж точно помню в лицо и по именам. Я даже в курсе, где чьё рабочее место находится.

Когда мы познакомились с Денисом, он занимался окнами. Тогда этот бизнес приносил неплохие денег, учитывая, что в старых домах стали поголовно менять привычные деревянные ставни со стеклом на новомодные материалы. А потом спрос резко упал, новые дома строят сразу со стеклопакетами, и пробиться в долю к застройщикам нереально сложно. Да и у Дениса были не те объёмы. И бизнес потихоньку стал загибаться. А мой будущий муж начал искать новые лазейки и перспективные направления работы.

И нашёл. Остекление. Различные его виды. В любых необходимых местах, будь то ограждение душевой кабины в обычной квартире, стеклянная витрина в магазине или прозрачные полы с плавающими под ними рыбками в люксовых номерах дорогущих гостиниц.

Сейчас муж — владелец (правда, не единоличный) крупной фирмы с разветвлённой сетью отдельных точек. Несколько лет назад встал вопрос дополнительного финансирования, потому что расширение требовало довольно серьёзных вложений здесь и сейчас. И Денису пришлось взять в долю ещё нескольких человек.

Сначала владельцев было трое. У мужа и одного из соучредителей — Николая — две равные части по сорок процентов. Третьей и последней частью, самой маленькой, владеет Виктор Хворост — уж больно запоминающаяся фамилия. С ним общий язык найти намного проще, чем с Николаем, как-то говорил Денис.

Правда, я, как и остальные сотрудники, в глаза деловых партнёров мужа не видела, да и надо оно мне… Они абсолютно никакого отношения к управлению не имеют и совершенно не участвуют в ведении бизнеса. Только разве что получают прибыль и влияют на весомые рабочие решения. А в целом, всю эту волынку в управлении муж тянет один.

Если сейчас в коридорах пустота, скорее всего, супруг собрал сотрудников в переговорной, потому что в своём кабинете он предпочитает не видеть посторонних.

Ничего. Я тихонько и сдержанно постою в сторонке. И подожду, пока он не отпустит подчинённых. И на то, что сейчас Денису это вряд ли понравится, мне, в принципе, чихать. Моё время тоже не резиновое.

Итак, смело опускаю вниз ручку, но дверь не поддаётся. Что такое… Аккуратно пробую ещё. Спустя некоторое время дверь всё же отворяется, и на меня ошарашенным взглядом смотрит Света — бессменный офис-менеджер.

Девушка явно чем-то очень потрясена, но отходит в сторону и пропускает меня вперёд.

Денис никогда не был против моего присутствия на рабочих совещаниях (хоть и случалось это крайне редко). Да, себе супруг позволяет многое. Он может запросто явиться даже в футболке и обычных джинсах, хоть от подчинённых всегда требует выглядеть более строго.

Но сегодня Денис бы меня собственноручно вытолкал в спину. Я уверена.

Расправив плечи, смело шагаю внутрь и, тихонько прикрыв за собой дверь, застываю в удивлении прямо у стены.

На меня смотрит высокий темноволосый мужчина. Брови нахмурены. Лицо явно недовольное. Есть что-то хищное в его внешности. То ли дикая уверенность в себе, то ли широкий, гордый разворот плеч, то ли внимательные, сканирующие тёмные глаза, то ли недовольно поджатые жёсткие губы.

И самое шокирующее… Я его знаю.

Вся спесь моментально сбивается тёмным взором. Это настоящее потрясение.

Мужской взгляд секунду назад был твёрд и тяжёл, как камень. А теперь вдруг наполняется неожиданным удивлением и сарказмом. Правая бровь смело ползёт наверх. Интересно, он подумал, что я опоздавшая сотрудница? Или нет? Он может знать, что я — жена Дениса и к работе в компании никакого отношения не имею?

Секретарь стоит вплотную у стены и что-то записывает. Незаметно придвигаюсь к ней. Шепчу тихо-тихо, потому что, вообще-то, это неприлично.

— Свет. А это кто? — ведь мне нужно понимать, что происходит. И где потерялся мой благоверный…

— Один из хозяев, — слышу осторожный, но чёткий ответ. Сердце замирает. — Партнёр Дениса Андреевича. Тот самый, чьё появление все ждали с трясущимися коленками. Николай Игоревич. Долохов.

Вот, оказывается, как. Николай Игоревич, значит. Тот самый, получается, Николай, который имеет равную доле Дениса часть. Тот самый, который…

На пару секунд наши взгляды вновь скрещиваются, а затем мужчина отворачивается и продолжает обличительный выговор:

— Если такой повышенный спрос, а многие люди хотели бы видеть, какой примерно результат они в итоге увидят, почему на всю территорию только один шоу-рум? — его голос необычайно глубокий. Мужчину все слушают, затаив дыхание. — Если заказчик уже готов сотрудничать с нами, это прекрасно! Но если, чтобы определиться, ему