Марика Крамор

Своя чужая жена

Глава 1

Сегодня…

Стараюсь не думать об ужасающих событиях последних дней.

Негнущимися пальцами проворачиваю ключ в замке и тихо закрываю за собой дверь, пытаясь сдерживать внутренних демонов, рвущихся наружу. После долгого трудового дня невыносимо жжёт ноги, растёртые непривычной колодкой до крови. Устало скидываю сначала одну туфлю, потом другую и наступаю на прохладный пол. И такое простое действие должно, наконец, подарить мне облегчение, но внутри лишь пустота, чуть притупляющая физическую боль, которую сравнить с душевной даже и близко не получается.

В очередной раз горестно прикрываю глаза, заставляя себя сдерживать эмоции и идти вглубь квартиры, где каждая мелочь напоминает о нём. И о нашем последнем разговоре, от которого хочется оттереть душу моющими средствами. Где даже постель пропитана его запахом; сколько бы раз я ни меняла бельё, избавиться от привычного мужского аромата не получается.

На телефоне висит целая куча неотвеченных звонков и смс, которые я тщательно просматриваю: ни одного от мужа. Большая часть — от клиентов. Но перезванивать нет сил. Парой привычных движений по прохладному стеклу смахиваю все уведомления, даже не потрудившись дать короткий, самый банальный ответ на смс. И откладываю мобильник в сторону.

За сегодня я страшно вымоталась. И мне уже ничего не хочется. Сейчас у меня лишь одно желание: сходить в душ, поскорее смыв с себя остатки этого дня. Такого же, как и предыдущих трёх: пустого, одинокого, ломающего внутренний стержень и крушащего мою душу на осколки. Иду в ванную, чтобы просто смыть с себя невесёлые остатки этого дня. Как же хочется, чтобы завтра не осталось ни одного, даже самого призрачного напоминания о сегодняшнем кошмаре. Но… видимо, не судьба. Завтра всё повторится вновь, я отчего-то в этом даже не сомневаюсь.

После вечерних процедур выхожу из душа, выпуская облачка пара в коридор, и, не вытираясь, голая, оставляя противные мокрые следы, прохожу в нашу общую спальню.

Достаю его вещь… И тут же бросаю скомканной у своих ног. Муж высокий, метр девяносто два, широкий в плечах. И когда я раньше надевала его футболки, они всегда висели на мне безразмерной массой, поглощая моё тело, спускаясь на ладонь выше колена.

Конечно же, он вернётся. Вернётся обязательно. Правда, наверное, уже не ко мне…

Я не понимаю, во что сейчас верить.

Крепко подпоясав шёлковый халат, медленно плетусь на кухню. Плечи поникшие. Голова горестно опущена.

Достаю бутылку красного. Доверху наливаю бокал, чтобы тут же пригубить терпкую жидкость, смыв горький привкус разорванной, невесёлой картины, даже не закусывая: мне кусок в горло не лезет.

И я не спиваюсь и не топлю свои мысли на дне бокала. Просто сейчас мне так легче ни о чём не думать.

Стараясь выровнять дыхание, вновь цепляю прохладный бокал, твёрдыми пальцами сжимая ножку, и медленно бреду в гостиную. Усаживаюсь на диван, поджав под себя ноги, и заворачиваюсь в одеяло. Прикрываю глаза и стараюсь лишь пригубить вино, а не выпить залпом, словно шот.

Крайние три дня безнадёжно меня подкосили. Ненавижу последние семьдесят два часа настолько, насколько это возможно. Безгранично. Всей душой. Проклиная каждую секунду ненавистного времени. Времени, утёкшего после осознания: что-то в моей жизни перекосилось.

Классический блык неожиданно сотрясает гнетущую тишину, и я обращаю на телефон внимание.

Открываю глаза и тянусь к айфону, чтобы вновь смахнуть чьё-то короткое письмо. Терпеть не могу, когда экран моего мобильного портит вид лишних горящих символов.

Уже заранее знаю, что любое сообщение останется без ответа, и мысленно извиняюсь перед незримым собеседником. Но вижу входящее от одного из самых близких мне и родных:

Мама: «Ты вечером хотела приехать. Мы тебя ждём».

По щеке стекает одинокая слезинка, оставляя мокрую дорожку.

Я думала, что уже выплакала все слёзы. Но, оказывается, эмоции во мне ещё остаются сполна.

На короткий вопрос отвечаю содержательным, насквозь фальшивым:

Я: «С ног валюсь. Заскочу на днях».

Испытываю жгучее желание свернуться калачиком, одеялом накрыться с головой, укутавшись полностью. И оставить рядом с собой записку: «Разбудите, когда всё закончится».

Незаметно для себя погружаюсь в бесконечные душераздирающие воспоминания трёхдневной давности…

Глава 2

Проблемы с мужем у нас начались давно. Из пяти лет брака последние три года выдались тяжёлыми. Надо же, больше половины…

Всё началось неожиданно, когда мы решили перешагнуть определённый рубеж жизни «для себя» и поняли, что хотим ребёнка. Пытались мы долго. Но безуспешно. Потом наступила череда бесконечных анализов, медикаментозных вмешательств, консультаций специалистов различного уровня, обследований, слепых надежд и сплошных разочарований.

Мужу поставили неутешительный диагноз. Некоторое время после этого Денис ходил, словно в трансе, спрятавшись за старательно выстроенную стену, пытаясь отстраниться и отдалиться. Супруг значил для меня многое. Мне казалось, что моя любовь к нему пройдёт огонь, воду и медные трубы, и я не уставала постоянно твердить об этом мужу. Но наша семейная жизнь неожиданно дала огромную течь от столкновения с айсбергом под названием «мужское бесплодие».

Все мои предложения воспринимались в штыки. Денис будто и не замечал за собой, но наш брак потихоньку начал медленно портиться и темнеть. Муж изменился до неузнаваемости. Разговаривал сквозь зубы. Придирался к каждому слову. Стал частенько на мне срываться. Задерживался на работе, иногда возвращался поздно за полночь. Меня всё чаще стали навещать мысли о другой женщине. Но я настойчиво отмахивалась, не позволяя догадкам взять верх над разумом, потому что смириться с изменой любимого человека оказалось бы не так-то просто. Ведь я раньше думала, что у нас с мужем хорошие отношения, настоящие чувства…

Не знаю… Не уверена, что любящая женщина может искренне простить. Я бы точно не смогла. И эти мысли разъедали душу.

Адекватно разговаривать с супругом получалось не всегда. В один из тех дней я спросила напрямую:

— Денис, если у тебя появилась другая, скажи, и давай как-то обсудим то, что происходит. Я не могу каждый раз смотреть на тебя и думать, был