Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зуга, мне нужно в Африку. Я погибну, если не вернусь. Засохну и умру.
— Господи Боже, сестренка, зачем тебе Африка?
— Потому что я там родилась, потому что там моя судьба… и потому, что где-то там — папа.
— Я тоже там родился, — улыбнулся Зуга, и жесткая линия его губ смягчилась. — Но насчет судьбы не уверен. Ничего не имею против того, чтобы вернуться туда поохотиться, но искать отца… Тебе никогда не приходило в голову, что главной заботой папы всегда оставался только он сам — Фуллер Баллантайн? Трудно представить, что ты до сих пор питаешь к нему нежную дочернюю любовь.
— Он не такой, как другие, Зуга, его нельзя судить по обычным меркам.
— С тобой согласились бы многие, — сухо пробормотал брат. — Например, Лондонское миссионерское общество или Министерство иностранных дел. Но какой из него отец?
— Я люблю его! — с вызовом сказала Робин, — Сильнее я люблю только Бога.
— Ты ведь знаешь, что он убил маму. — Губы Зуги привычно сжались. — Взял ее с собой на Замбези в сезон лихорадки и убил так же наверняка, как если бы приставил пистолет к виску.
Печально помолчав, Робин признала:
— Да, он никогда не был ни хорошим отцом, ни любящим мужем, папа — мечтатель, первопроходец, светоч…
Зуга рассмеялся и сжал ее руку.
— И верно, сестренка!
— Я читала его книги, все его письма, все, что он писал маме или нам, и не сомневаюсь, что мое место там, в Африке, с папой.
Зуга тщательно пригладил густые бакенбарды.
— Тебе всегда удавалось меня зажечь. — Он заговорил снова, словно желая сменить тему: — Ты слышала, что на Оранжевой реке нашли алмазы? — Брат поднял стакан и принялся внимательно разглядывать остатки недопитого вина. — Ты и я, мы такие разные и все-таки в чем-то так схожи. — Он налил себе еще вина и, будто невзначай, обмолвился: — Сестренка, я в долгах.
Робин похолодела. Ее с детства учили бояться этого слова.
— Сколько? — тихо спросила она наконец.
— Двести фунтов. — Он пожал плечами.
— Так много! — выдохнула Робин. — Зуга, неужели ты играл?
Вот еще одно слово, которое ужасало девушку.
— Так играл или нет? — повторила она.
— Собственно говоря, играл, — рассмеялся Зуга. — И слава Богу. Иначе должен бы был тысячу гиней.
— Ты хочешь сказать, что играл и выигрывал? — Ее ужас немного утих, к нему стал примешиваться восторг.
— Не всегда, но очень часто.
Она внимательно посмотрела на него, точно видела впервые. Ему было всего двадцать шесть, но солидности и апломба хватило бы и для мужчины лет на десять старше. Перед ней сидел суровый, профессиональный солдат, закаленный в стычках на афганской границе, где его полк дислоцировался в течение четырех лет. Робин знала, что Зуга отличился в жестоких схватках с фанатичными горскими племенами. Доказательством тому служило его быстрое продвижение по службе.
— Тогда как ты оказался в долгах, Зуга? — спросила она.
— У большинства офицеров, с кем я служу, даже у младших, есть личные состояния. Я уже майор, и приходится вести определенный образ жизни. Мы охотимся, стреляем, устраиваем пирушки, играем в поло… — Брат снова пожал плечами.
— Ты когда-нибудь сможешь расплатиться?
— Могу жениться на богатой невесте, — улыбнулся он, — или найти алмазы.
Зуга немного отхлебнул, ссутулился в кресле, отведя взгляд, и торопливо продолжил:
— Я как-то читал книгу Корнуоллиса Гарриса — помнишь, каких мы видели зверей, когда жили в Колоберге?
Она покачала головой.
— Да, ты была еще маленькая. А я помню. Помню стада антилоп-спрингбоков и канн, мы их встретили, когда возвращались к мысу Доброй Надежды. Однажды ночью я ясно видел льва в свете походного костра. В книге Гарриса описаны охотничьи экспедиции на Лимпопо — никто не проникал дальше него, кроме отца, конечно. Черт возьми, вот это зрелище, куда веселей, чем стрелять в упор фазанов или гарн. Ты знаешь, что Гаррис за свою книгу получил почти пять тысяч фунтов?
Зуга отодвинул стакан, выпрямился и достал из серебряного футляра сигару. Закуривая, он задумчиво нахмурил брови.
— Ты хочешь ехать в Африку просто так. Мне, наверно, тоже нужно отправиться туда, но повод у меня куда серьезней — за кровью и деньгами. У меня есть предложение. Экспедиция Баллантайнов! — Зуга со значением поднял стакан.
Она неуверенно засмеялась, думая, что брат шутит,но тоже подняла стакан. Он был почти полон.
— Я — за. Но как? Зуга, как мы туда попадем?
— Как зовут того типа из газеты?
— Уикс, — ответила Робин. — Оливер Уикс. Но с какой стати он станет нам помогать?
— Я придумаю для него вескую причину. — Она припомнила, как еще в детстве он умел, обладая недюжинным красноречием и настойчивостью, объяснять все, что угодно.
— Знаешь, по-моему, ты сумеешь.
Они выпили, и Робин почувствовала, что счастлива как никогда.
Они снова встретились только через полтора месяца, Робин выходила из коляски, а он пробирался к ней сквозь вокзальную сутолоку станции «Лондонский мост». Его высокая фетровая шляпа возвышалась над толпой, на плечах болталось широкое полупальто.
— Сестренка! — с радостным смехом окликнул Зуга, обнял и приподнял в воздух. — Мы едем, мы в самом деле едем.
Кеб уже ожидал их, и, едва они сели, кебмен хлестнул лошадей.
— От Лондонского миссионерского общества не оказалось никакого проку, — сообщил брат под перестук колес по булыжной мостовой, все еще придерживая ее рукой за плечи. — Я попытался раскрутить их на пятьсот гиней, этих джентльменов едва не хватил апоплексический удар. Просто решил, что они с радостью отстегнули бы пять сотен, лишь бы отец навсегда остался в Черной Африке.
